то, чего у нас нет! – воскликнула настоятельница монастыря. – Если вы не знаете, у нас не то что хранить, даже входить в храм с оружием не принято.
Пелагея посмотрела на автомат в руках Ахмада аль-Гизаи.
– Ваша мудрость, игуменья, оставляет нам шанс на политическое решение, – раздался голос аль-Джуляни у нее за спиной.
Матушка Пелагея обернулась к нему, пронзив взглядом:
– Что вам нужно? Вы ведь не за этим сюда пришли.
– Отдайте нам руку пророка Яхья! – неожиданно предложил молодой главарь «Ан-Нусры».
– Лучше умереть, – спокойно и твердо заявила монахиня.
Ее лицо будто окаменело. Аль-Казаки знал это выражение лица у христианских монахинь и с недоумением посмотрел на командира. Аль-Джуляни делано рассмеялся: он давно уже отвык от женских отказов в чем бы то ни было.
– Да будет так! – сказал он стоявшему рядом с ним чеченцу Абу Хамзе, и тот выхватил кавказский кинжал – длинную полуметровую каму.
– Нет! – крикнул в дверях церкви подоспевший иорданец Абу Мус‘аб аз-Заркави. Он руководил созданной им организацией «Армия Единобожия и Джихада», и все чеченцы в «Аль-Каиде» подчинялись ему. – Сначала для интернета запишем видео с игуменьей о том, как благородно и гуманно ведут себя наши воины Аллаха, а потом возьмем монашек в заложницы, они нам еще пригодятся!
– Хорошая мысль, уважаемый Абу Мус‘аб аз-Заркави, – согласился аль-Джуляни. – Мы ведь не звери христианские. Не едим тело и не пьем кровь пророка своего.
С образованием у Абу Мухаммеда было все в порядке, и он легко извратил слова из Священного Писания.
– Вы можете говорить что угодно. Господь прощает глупцов, но не адово семя, – тихо, но очень твердо заявила настоятельница. – Ты будешь молить о пощаде, но он не услышит.
На скулах аль-Джуляни заходили желваки, он передернул затвор, отправив патрон в патронник, и приставил дуло автомата к голове матушки Пелагеи.
– Не ври, что не боишься смерти.
– Не боюсь, – ответила игуменья.
– Тогда умри…
– Аль-Джуляни! – Резкий окрик заставил бандита опустить автомат и обернуться.
Вслед за аз-Заркави в разоренный храм Иоанна Крестителя вошел рыхлый, давно не бритый рыжий мужчина, явно не уроженец Ближнего Востока. Сколько ему было? Пятьдесят? Шестьдесят? Кто знает. Пристрастие к алкоголю сделало его человеком неопределенного возраста.
Его натовская форма с множеством карманов не имела никаких знаков отличия. Поверх куртки на поясе красовался широкий ремень из отличной кожи с открытой кобурой на правом боку, из которой торчала рифленая рукоять канадского пистолета «Пара Орднанс Р14-45».
– Уведите ее, – буркнул аль-Джуляни двум бойцам своей группировки.
– Ты зачем разорил Маалюлю, аль-Джуляни? – спросил рыжий главаря банды после того, как Пелагею вывели из храма.
– У нас были сведения, что Башар Асад прячет здесь химическое оружие, – пояснил главарь «Ан-Нусры».
– Что?! –
