взволнованная дикторша, ЧП на проспекте, ворчание Толика, проблемы камерунских негров – все это было фуфлом. Плюнуть и растереть. Артур достал из кармана мобильный, включил, изучил список пропущенных вызовов. Геныч, снова Геныч, Шамиль в ассортименте, кто-то из юротдела, зампредправ банка, опять Геныч, директор отеля… Короедов. Кто такой Короедов? А, ну да, директор рекламного агентства… Геныч. Селиванова из благфонда…
Звонка от Ксюхи не было. Чисоев открыл список СМС за двое суток. Нет, он ничего не проглядел. Сообщений от Ксюхи тоже не было. Артур набрал номер дочери.
«Абонент временно недоступен. Перезвоните позже.»
В прошлый раз ему ответили: «Абонент не может сейчас ответить на ваш звонок. Перезвоните позже.» А еще раньше – просто длинные гудки. Трубку никто не брал.
– …как сообщил рабочий, металлическая свая неожиданно целиком провалилась под землю! – в голосе дикторши звучал странный, почти сексуальный восторг. – Несмотря на это, бригада продолжила работу. Одна за другой сваи исчезали под землей, но это не остановило упорных камерунцев…
– Во придурки! – икнул, давясь смехом, Толик.
Он украдкой покосился на шефа. Толику частенько влетало от Чисоева за привычку болтать за рулем, комментируя что ни попадя. Он честно пытался сдерживать словесный понос, но получалось плохо. «Уволит!» – с тоской думал Толик после очередной головомойки. К счастью, отменная пунктуальность, двадцатилетний водительский стаж и прекрасное знание города спасали болтуна. Чисоев профессионалами не разбрасывался.
Не интересуясь терзаниями водителя, Артур вновь набрал номер дочери. Где ты, Ксюха? Возьми трубку, чтоб тебя! Он привык к закидонам дочери, смирился с ними. Ксения Артуровна – погода на улице. Можно ругаться, можно терпеть, но сделать ничего нельзя. К сожалению, старые привычки, основанные на опыте, дали сбой. Сейчас сам опыт рушился в тартарары.
«Абонент находится вне зоны досягаемости.»
Они с Викой договорились заранее: если родится сын, назовут Рустамом. В честь Артурова отца. Если дочь – Ксенией. Так хотела Вика, и Чисоев не стал возражать. Он никогда не спрашивал у жены: почему Ксенией? В честь кого? Или просто так? Теперь уже и не спросишь… «Типун тебе на язык! – Артур оскалился, словно мог вцепиться в глотку себе-дураку. – Спросишь! Ты у нее обязательно спросишь!» Мы сделали все, что могли, сказал профессор Кличевский. Вашей жене удалили разорванную селезенку. У нее перелом таза и политравма мягких тканей. Кровотечение в брюшной полости остановлено. Виктория Сергеевна без сознания на аппарате искусственного дыхания. К сожалению, нам пока не удалось вывести ее из комы.
«Какие шансы?» – спросил Артур.
Профессор пожал плечами: я – не гадалка. Она может очнуться завтра или не очнуться никогда. Сын генерал-лейтенанта медицинской службы Николая Кличевского, оперировавшего под артобстрелом, в землянке, при свете горящих свернутых газет, профессор считал лукавую надежду злейшим даром Пандоры.
«Я могу перевезти ее в израильскую клинику?»
