Как оказалось, свая пробила крышу вагона проходившего внизу поезда метро! Лишь по счастливой случайности обошлось без жертв…
Не выдержав, Толик хрюкнул в кулак. Его разбирал здоровый хохот. Толик отдавал себе отчет: ржать жеребцом рядом с убитым горем шефом – последнее свинство. Да и вообще, зная бешеный норов Чисоева – опасно для жизни. Он давился, притворялся, что его душит кашель – и едва успел затормозить на красный свет, чего с Толиком давно уже не случалось. Рефлексы не подвели: скрипнув тормозами, «Лексус» – быть может, чуть резче обычного – встал, как вкопанный.
Возле светофора, оседлав хулиганский BMX-байк, на каком трюкачат безбашенные подростки, ожидал зеленого амбал-медбрат. Нынешний прикид его вполне соответствовал «стритерскому» велику: желто-голубая футболка с надписью «Just do it!» и художественно изорванные шорты из потертой джинсы. В футболке амбал выглядел куда более накачанным, чем в медицинском халате. С шутливой строгостью он погрозил Артуру пальцем-сосиской: «Смотри, не зевай!»
И, лихо крутнув педали, покатил через переход.
Артур прикипел к нему взглядом. Зажегся зеленый, Толик плавно тронул с места, а Чисоев все следил за невозмутимо крутящим педали медбратом, выворачивая шею, пока амбал не скрылся из виду.
«Тачка, небось, крутая? – вспомнил он. – Ну вот и смотри.»
Ксюха. Почему она не берет трубку?!
«Видишь, как оно бывает?»
Ксюха не жила с ними. Когда в семнадцать лет, пользуясь беременностью, как рычагом, она вышла замуж за раздолбая Игорька, Артур подарил им квартиру. Вернее, не «им», а дочери. Он был против этого брака. Ему с первого взгляда не понравился патлатая сопля Игорек. Игорь? Гарик? Гоша, черт его дери?! – нет, Игорек до седых волос, и хоть застрелись. Где такому прокормить семью? Артур не доверил бы зятю мести полы у себя в офисе. Со свойственной ему прямотой Чисоев в лоб заявил дочери: говно, не мужик. И ошибся: Ксюха уперлась. Замуж, и все тут! Из отца она веревки вила, дрянь.
С самого рождения.
Развод случился через полгода после рождения внука Вовки. Со скандалом, истериками и битьем посуды. Игорек распустил руки. Ксюха наябедничала отцу. Увижу тебя возле нее – в асфальт закатаю, сказал Артур герою дня. Увижу рядом с ребенком – изуродую, как бог черепаху. Понял? Это мой сын, сказал Игорек. Я требую… Артур ударил Игорьком в стену: с умом, без членовредительства. И повторил для закрепления. Больше Игорька никто не видел. Правда, Ксюха тоже не вернулась к родителям. Осталась в подаренной на свадьбу квартире – растить Вовку. После каждого визита к дочери Вика требовала подать на лишение родительских прав. Плакала, хотела забрать внука насовсем. Потом перегорала. Иногда, если Викины истерики затягивались, Ксюха на недельку переезжала с Вовкой к предкам. Звонила, к счастью, регулярно. Через день, как минимум.
Артур отстегивал на нянек. Выбирала нянек Вика.
– …движение поездов на линии метро остановлено. Проспект Гагарина перекрыт до выяснения степени опасности, – радовалась дикторша. – В данный момент сотрудники правоохранительных органов устанавливают…
– Сотрудники
