а стекла вниз по подбородку и шее, скрываясь за воротником куртки.
– А даже если и случилось, какая вам разница?! – раздражение начало вскипать в груди Эммы, и она зло всплеснула руками, – Зачем вы вообще сидите возле моего дома?!
– Сижу, потому что мне так хочется. Разве нужны какие-то еще причины? – мужчина медленно поднялся, тяжело опираясь на стену. Его сильно пошатывало, наверное, из-за выпитого алкоголя. – У тебя такой боевой вид, что у меня складывается впечатление, будто тебя либо замуж выдают, либо в бордель продают.
– Ч-что? Да как вы смеете так со мной разговаривать?! – воскликнула Эмма, отходя на шаг назад. Ее глаза так и заискрились недовольством. – Какой бордель? Я образованная леди. Д-даже мысль об этом повергает меня в шок.
– Значит, тебя выдают замуж. Этого ты отрицать не стала, – мужчина сделал еще один большой глоток из своей бутылки. – И ты, конечно, не хочешь выходить замуж, потому что тебя выдают за какого-нибудь старика.
– Это не ваше дело! – голос Эммы сорвался. – Да, меня выдают за мужчину, который гораздо старше меня. Но любить и почитать своего жениха – долг любой невесты. И я… я рада, что могу послужить своей семье хотя бы так. Я счастлива, что скоро выйду замуж…
– За человека, которого ни разу не видела, – жёстко продолжил мужчина. Его губы изогнулись в кривой усмешке, – Старая песня. Таких случаев как твой величайшее множество в мире дворян. Как же это глупо.
– Глупо? Честь и достоинство для вас глупости? Для вас глуп долг любой женщины?
– Глупо, что на это все так просто покупаются, – со вздохом ответил мужчина. – Разглагольствования о чести семьи и достоинстве так много уже сгубили прекрасных умов и юных жизней. «Надо защитить честь семьи на дуэли!» «Надо пойти на войну, потому что так велит долг». Люди совершают якобы благородные поступки ради целей продиктованных обществом, а не, потому что они считают это правильным. Вот, например, ты. Разве ты хочешь выходить замуж за надутого старого индюка?
– Это мой… – начала Эмма.
– Про долг я уже слышал. Но что на этот счет думаешь ты? Не хочется ведь, наверное, провести все свои лучшие годы взаперти, а потом еще и терпеть вопли младенцев, которых ты никогда не хотела.
Эмма молчала. Она не знала, что сказать на этот счет. Да, подобные мысли о замужестве давно посещали ее голову. Так не хотелось столь быстро терять свою, еще не начавшуюся, молодость. Но сейчас этот мужчина раздражал Эмму еще сильнее, прямо до скрипа зубов. Как он смел так говорить с ней? Какой-то грязный бродяга имел наглость усомниться в ее вере в долг семьи. Да что он может об этом знать?
Вдруг створка ворот за спиной Эммы скрипнула, и на улицу чинно выплыла гувернантка в сопровождении пожилого грузного кучера Льюиса. Ее лицо резко перекосилось, когда она увидела мужчину, с которым говорила Эмма.
– О Господи, какой ужас! Мисс Найтфилд, отойдите
