грузовиков, что-то вывозят!
– Зажигательный!
Я с готовностью нащупал снаряд и отправил его в казённик.
– Короткая! – продолжал командовать Саша.
Раздался выстрел, и танк двинулся дальше.
– Откат нормальный! – крикнул я, когда ствол орудия вернулся в первоначальное положение.
– Есть, головной горит! – доложил механик.
– Встали, объехать не могут, снег глубокий! – заорал стрелок-радист, и в звуки боя вплелись раскатистые пулемётные очереди.
– Дави их!
После команды политрука машина запрыгала, словно по кочкам. Это уже потом я с интересом рассматривал раздавленную нашим танком колонну немецкой техники с боеприпасами. Когда мы допрашивали взятого в этом бою в плен немецкого ефрейтора, то узнали, что наша атака оказалась для фашистов полной неожиданностью. Поэтому нам и удалось выбить их из хутора всего лишь одним танком. Когда мы выскочили на окраину хутора, то перед нами, как на витрине, оказались немецкие укрепления. Танк вышел им во фланг.
– Осколочный! – скомандовал Кретов.
И начался расстрел немецких позиций. Первым на воздух взлетело пулемётное гнездо. Следом за ним отправилась полковая пушка, вместе со всем орудийным расчётом. Видя такое дело, в атаку поднялись стрелковые цепи. И над полем разнеслось могучее: «Ур-ра!»
Мы с командиром выбрались наверх и, сидя в люках, наблюдали за исходом боя.
– Тьфу ты чёрт! – выругался Кретов.
– Что, командир?
– Зацепило.
– Серёга, давай в санчасть! – крикнул я. – Командира ранило.
Рана у Кретова оказалась лёгкой. Санинструктор Ирочка наложила ему повязку и приказала обратиться в полевой госпиталь. В госпиталь политрук не поехал.
– Обойдусь, на мне заживает как на собаке, – сказал он. – Чего доброго, вы за это время всех фашистов расколошматите.
– Не, товарищ политрук, без вас не получится, – ухмыльнулся Серёга.
На следующий день поступил приказ сменить место дислокации. Время было такое, что, пока шло контрнаступление под Москвой, мы практически не выходили из боя. Танков было мало, танки требовались везде. Бывало такое, что сегодня мы воевали на одном участке фронта, а завтра уже за пятьдесят километров от него.
На наших глазах расцвела любовь санинструктора Ирины и Александра. Видя такое дело, старший лейтенант Егоза не пожелал быть проклятым разлучником и помирился с политруком. Хотя их отношения продолжали оставаться слегка натянутыми.
– Экипаж у вас добрый, – говорил он, когда в редкие минуты передышки нам удавалось встретиться за чашкой чая, – можно сказать, геройский.
Он помнил и новогоднюю ночь, и немецкую разведку. Помнил он и день первого января, когда мы своей атакой спасли положение и помогли ему взять село. Кстати сказать, к медали он меня всё-таки представил. Немецкий разведчик дал ценную информацию о системе обороны противника, что помогло нам в
