пунша.
– За победу! – дружно звякнули мы хрустальными бокалами.
Сыр и копчёная колбаса оказались как нельзя кстати. Девчонки давно отвыкли от таких деликатесов и смотрели на стол с обожанием и восторгом.
– Мальчики! – сложив под грудью руки, прошептала Тома. – Стол накрыт, как в раю? Неужели так кормят наших воинов?
– Воинов кормят не так изысканно, – скромно заметил я. – Мы обоз немецкий раздавили, а там рождественские подарки от их фройляйн. Не пропадать же добру. Вот коньяк только разбился. Бутылки стеклянные были.
Таня сверкнула на меня озорными глазами, но ничего не сказала.
– А насчёт рая, скажу иначе, – воодушевлённый молчанием Татьяны, пошёл я в наступление. – Рай я вижу вокруг стола. Как это прекрасно, когда уставшие в тяжёлых боях воины могут очутиться в волшебном тихом уголке, оберегаемом такими нежными созданиями…
– Жора, давай уже выпьем, – не выдержал Пашка.
– Ты что, пускай говорит! – замахали руками нежные создания. – Красиво же!
– За любовь! – подытожил я.
– Ну вот, – огорчились девушки, – взял и всё испортил. Мы так давно не слышали красивых слов.
– Послушайте, Георгий, вы, наверное, и стихи пишете? – спросила Вера, когда опустевшие фужеры вернулись на стол.
– А как же, – не стал скромничать я.
«Ну вот, понесло», – заскрипел внутренний голос. «Отстань!» – отмахнулся я.
– Ой, хочу стихи, – захлопала в ладоши Тома.
– Запросто! – с выражением прочёл:
По полю танки грохотали,
Танкисты шли в последний бой.
И молодого лейтенанта
Несли с пробитой головой.
– На жалость давишь? – толкнул меня в бок Павел, когда я закончил.
– Стихи люблю, – скромно ответил я.
– Это вы написали? – спросила Вера.
– Да вот, как-то так, – ответил я что-то невразумительное. Просто я ещё не дошёл до той кондиции, чтобы нагло и цинично врать.
Тома завела музыку, и мы продолжили танцы. Алкоголь возымел своё действие, на душе стало легко и свободно. Я, забыв про всё, по очереди целовался то с Томой, то с Верой. А что, один раз живём! Затем как-то так получилось, что скромная Вера оттеснила от меня Тому. Да мне она и нравилась больше. Девушка из интеллигентной семьи была жгучей брюнеткой, с чёрными как смоль волосами. Было в ней что-то загадочно восточное…
На рассвете разбудил меня тихий голос:
– Вставай, тебе в госпиталь пора.
Окончательно сбросив остатки сна, я начал костерить себя последними словами: «Ну и сволочь же я! Девчонка дурит, а ты воспользовался моментом».
Дело в том, что Вера была девушкой, а выпитый спирт и тоска по женщине отодвинули мою порядочность на задний план.
– Ничего не думай, – шептала мне разгорячённая девчонка, – я хочу этого, это надо мне…
– Зачем? –
