начиная с номера № 0037 и заканчивая номером № 4110!
«Катыноведы» утверждают, что весной 1940 г. эшелоны с пленными польскими офицерами прибывали на станцию Гнездово, там их загружали в машины, отвозили в Катынский лес и без промедления расстреливали. Но в этом случае каждый этап польских офицеров из Козельского лагеря должен был бы целиком, единой компактной группой находиться в одной могиле!
Однако согласно спискам-предписаниям НКВД и немецкому эксгумационному списку ситуация вырисовывается совершенно иная. Так, если верить немцам, останки четырнадцати офицеров из первого этапа с № 0037 (Гимпель) до № 0245 (Мазур) по эксгумационному списку, были извлечены из верхнего слоя могилы № 1. В таком случае сотрудники НКВД должны были расстрелять их после 14 апреля 1940 г., то есть после того, когда в Козьи Горы прибыли этапы с не менее чем 2.250 офицерами из Козельского лагеря. Возникает вопрос, где же НКВД с 4 по 14 апреля содержал 14 польских офицеров?!
Следующая группа, с № 1937 (Тарновский) по № 2132 (Маевский) из того же этапа, если верить данным немецкой эксгумации, была расстреляна уже в районе 4 апреля. К этому времени в Козьих Горах сотрудники НКВД должны были расстрелять 4 польских этапа общим количеством примерно в 400 человек. Останки Генриха Анджеевского (№ 4110) были обнаружены, если верить эксгумационному списку, вообще не в могиле № 1, где покоились его товарищи по этапу, а в могиле № 7!
Подобная ситуация в случае расстрела польских офицеров сотрудниками НКВД было просто исключена. Только немцы имели реальную возможность расстреливать в Козьих Горах польских офицеров, доставленных из Козельска одним этапом с интервалами в несколько дней и даже недель! Однако это не помешало Зоре утверждать, что польские офицеры в Катынском лесу были расстреляны сотрудниками НКВД.
Заметим, что даже последовательное и поэтапное совпадение фамилий в списках не может быть весомым аргументом в вопросе однозначного установления виновника расстрела в Катынском лесу. Постараемся доказать это утверждение. Примем за истину версию комиссии Бурденко. В этом случае расселение польских офицеров весной 1940 г. по жилым баракам лагерей «особого назначения» НКВД и формирование рабочих бригад шло по мере поступления в эти лагеря конвойных этапов с военнопленными поляками. Не вызывает сомнений, что весь этот процесс осуществлялся по спискам—предписаниям НКВД. Это гарантировало сохранение компактных групп польских офицеров в рамках этапов, в составе которых они были отправлены из Козельского лагеря.
Немцы, большие любители порядка, захватив в июле 1941 г. лагеря «особого назначения», вряд ли бы стали ломать четко налаженную систему жизнедеятельности этих лагерей, сформированную НКВД. Это подтверждает хотя бы такой факт. В некоторых оккупированных областях СССР нацисты оставляли функционировать колхозы, как наиболее эффективные хозяйства по снабжению продовольствием вермахта.
И если бы немцы сразу после захвата лагерей «ОН» начали массовые расстрелы
