разброс – явное свидетельство расстрела военнопленных поляков из одного этапа в разное время, с интервалами от нескольких дней до нескольких недель. Сотрудники НКВД подобное весной 1940 г., даже при желании, не могли осуществить.
Возникает вопрос, почему немцы, фальсифицируя эксгумационный список, допустили такую грубую ошибку? Это можно объяснить тем, что немцы не просто «подгоняли» фамилии польских офицеров в эксгумационном списке под этапные списки НКВД из Козельского лагеря, но и пытались придать этому некий случайный характер, который бы усилил впечатление достоверности немецкой эксгумации и идентификации. Ну, а поскольку немецкие и польские эксперты, как говорилось, «работали» в цейтнотном режиме, то «проколы» при составлении окончательного варианта эксгумационного списка были неизбежны.
Однако возникает вопрос, а были ли у немцев этапные списки-предписания НКВД для того, чтобы фальсифицировать идентификацию останков из катынских захоронений? Да, сегодня точно установлено, что такими списками немцы располагали.
Для доказательства вновь обратимся к исследованию профессора В.Сахарова. На основе анализа немецких архивных документов, касающихся немецкой эксгумации в Катыни в 1943 г., он выявил ряд сенсационных фактов. Прежде всего, Сахаров подтвердил информацию о том, что нацисты в июле 1941 года в здании Смоленского УНКВД захватили списки польских офицеров из Козельского лагеря, направленные в апреле 1940 г. в распоряжение Смоленского УНКВД (См. http://kprf.ru/rus_law/79589.html).
О том, что эти списки активно использовались в процессе идентификации (если происходившее в Катыни можно назвать идентификацией) эксгумированных в катынском лесу трупов, свидетельствует переписка Министерства имперской пропаганды (ведомство Геббельса) с Германским Красным Крестом (ГКК).
Проблема у немцев возникла в связи с тем, что фамилии польских офицеров дважды транслитерировались с одного алфавита на другой. В 1939 г. в лагерях НКВД с польского на русский, а в 1943 г. – с русского на немецкий. Это создало при составлении официального эксгумационного списка катынских жертв большие сложности для немецких экспертов, располагавших в ходе полевой эксгумации списками только на немецком языке. Двойная транслитерация привела к серьезным ошибкам в написании польских фамилий.
Поэтому Особый уполномоченный Германского Красного Креста (ГКК) в письме от 23 июня 1943 г. в Министерство имперской пропаганды (Геббельсу) просил прислать копии оригиналов или фотокопии захваченных списков на русском языке. В тот же день, 23 июня 1943 г. из этого Министерства в адрес президиума ГКК было направлено письмо, в котором говорилось: «Вам высылаются обнаруженные в ГПУ Смоленска списки имен на русском языке для внимательного изучения с просьбой переслать находящиеся у Вас поименные списки установленных в Катыни жертв, имеющихся в обоих списках».
В письме от 8 июля 1943 г. немецкие эксперты вновь просят Министерство пропаганды: «Передать найденные в здании ГПУ в Смоленске списки интернированных в Козельском лагере либо в оригинале, либо фотокопии, или же позволить снять с них
