style="font-size:15px;"> "Зато я тебя видела! – усмехнулась она. – Ты Васильев…"
"Точно! А ты откуда знаешь?"
"Кто же тебя не знает…" – загадочно улыбнулась она.
"В смысле?" – напрягся я.
"Ну, ты же у нас такой правильный. Хорошо учишься, на пианино играешь и в баскетбол лучше всех, – растягивала она иронией слова, словно высматривая место для удара и, примерившись, вдруг быстро и точно ударила под дых: – И с девчонками не дружишь…"
"Кто тебе сказал?" – вскинулся я.
"Все знают" – смотрела она на меня с прищуренной нагловатой иронией.
"Ну и что дальше?"
"Ничего. Ты спросил – я ответила"
"А если я с тобой хочу дружить?" – покраснел я.
"Вообще-то мне нравятся взрослые мальчики!" – усмехнулась она.
"Интересно, а я какой?"
"А ты еще маленький" – глядела она на меня с невыносимой усмешкой.
"Я маленький? Я маленький?! – взбеленился я. – А сама-то ты какая? Что, очень большая?!"
"Да, большая" – насмешливо щурилась она.
Это мне что, так отказывают? И кто – эта задиристая малявка? Мне что, встать и уйти?!
"А если я все же попробую?" – смирил я гордыню.
Она смерила (я смирил, она смерила) меня своим портновским глазом и усмехнулась:
"Хм, ну, попробуй…"
"Слушай, а чего ты такая гордая?" – возмутился я. Она нравилась мне все больше и больше.
"Я не гордая, я своенравная" – дерзили мне карие глаза.
"Ну, тогда идем купаться!"
"Ну, идем…"
Мы искупались и потом на глазах удивленной моим вторжением подруги сидели и говорили обо всем на свете. Вернее, говорил я, а Наталья сидела боком, опершись на руку, вздернув острое плечо и целясь в меня глянцевыми коленками. Совсем как копенгагенская русалочка, о которой она наверняка слыхом не слыхивала. Она слушала с легкой улыбкой, опустив глаза и просеивая другой рукой песок, которым отмеряла время нашего знакомства. Песочные часы моего вожделения…
2
Улыбкой маски безмятежной судьбы скрывается мятеж…
Как, однако, стремительно и бесцеремонно эта норовистая девчонка вторглась в мой привычный мир! Не прошло и получаса, как она уже распоряжалась моей жизнью: заслонила собой ревнивое солнце, отодвинула на задний план сухой горячий воздух, редкие, с соляным блеском облака, робкую прохладу и рыбный запах реки, пляжный гомон, удивленную подругу и разноцветный хоровод купальников. Ее вкрадчивая грация, снисходительная улыбка, далекие от смущения манеры и насмешливые замечания словно говорили: "Да, я знаю, чего ты хочешь. Знаю и не бегу от тебя". От нее веяло дразнящей доступностью, и похотливое помешательство распространилось по мне со скоростью внезапного расстройства желудка.
С пляжа возвращались втроем. Напяливая то маску
