резкий шум. На всякий случай он осторожно встает со своего места, идет вдоль стены, озираясь, до входной двери здания и проверяет замок.
Дверь заперта, замок на месте, и Ваня вздыхает облегченно.
Почудилось, и, возвращаясь, он включает в подсобке чайник, высыпает в кружку полбанки кофе и вглядывается в изображения на мониторах. Свет в залах не включен, в окна бьет дождь, оборудование охраны старое, с отвратительной картинкой, ночью видно плохо, но достаточно, чтобы различить. Один из стульев на экране неожиданно взмывает в воздух и ударяется о противоположную стену – словно кто-то взбесился и в ярости швырнул первое, попавшееся под руку. Снова раздается грохот. Ваня успевает обрадоваться, что не успел сделать кофе и взять в руки горячую чашку.
Сраный полтергейст.
Ни о чем подобном не рассказывал ни Лешка, ни дневной охранник, ни тетка.
Ваня сглатывает, пытаясь судорожно вспомнить хоть какие-то способы борьбы с призраками. На ум приходят только соль и железо из каких-то сериалов, а у него как назло под рукой только стул, чашка и бутерброд. Самое главное – не поддаваться панике, и, услышав щелчок чайника, Ваня всё-таки заливает кипятком кофе, возвращается, делает несколько обжигающих глотков и только потом смотрит в мониторы снова. Шкафы на одном из экранов отчетливо дребезжат, шатаясь, пока дверки не распахиваются и раскопанные "сокровища" начинают падать с полок одно за другим.
Думая о той куртке, которую он видел недавно, Ваня отставляет чашку, вздыхает поглубже,
И идет к лестнице.
***
На экранах он видел большие залы второго этажа, но когда Ваня доходит туда, призрака уже нет – только раскрыты шкафы, перевернуты стулья, и валяются на полу разбросанные палки и полуистлевшие тряпки. Идет он осторожно, напряженный всем телом, то и дело озираясь, но идет на шорох. Звук теперь тише, но быстрее, как мог бы рыться в деревенском доме забежавший ночью еж. Движения нет и во втором зале, и Ваня идет по коридору дальше, к служебным комнатам.
Свет фонаря снаружи, на улице, бросает на стены тени, дождь мерно стучит в окна, и от этого тени кажутся подвижными, живыми, опасными. Всё что угодно могут эти тени, когда стулья сами бьются о стены. Одна из дверей в коридоре распахнута – реставрационная, и чавкающий, торопливый шорох раздается именно оттуда.
Включать свет Ваня глупо боится, словно этим может разозлить полтергейста только сильней.
За открытой дверью не видно ничего, только темнота.
– Эй, – зовет он, но ни разу не слышал, чтобы хоть в одном фильме на такое откликались духи.
Шум прекращается мгновенно, и Ваня готов представить что угодно, хоть доисторического динозавра, готового броситься на него из маленькой комнатки. Динозавра нет, нет ничего, кроме его тяжелого дыхания, и Ваня осторожно делает еще несколько шагов к распахнутой двери.
– Эй, – зовет
