печенье, вафли… На месте. Только не сами сладости, а их упаковки! В яркие фантики оказался завёрнут воздух! Изъяв содержимое, воришки виртуозно свернули в прежний вид обёртки от конфет, печенья, вафель и сложили их в прежнем порядке. Не пострадали лишь карамель и батончики, что понятно: тонкие бумажки не держат форму.
Впечатление от этого открытия передать не могу! Ни тогда слов не хватило, ни сейчас подобрать не получается!
По сию пору, когда эти прожорливые шкодники уже сами отцы, я не знаю, кто из них был идеологом той масштабной кражи. Ни один не сознался, каждый «заводил стрелки» на брата. И сейчас не сдаются: «С этого дела ещё не снят гриф «секретно»!
И мы с мужем, вспоминая, смеёмся: в самые трудные времена наши дети целых полгода угощались наилучшими лакомствами и были счастливы! И аппетит у них не испортился, и никакого диатеза или диабета не случилось. Правду говорят: от счастья не болеют!
Да, главное чуть не забыла: с тех пор я – как отрезало! – «долгоиграющих» запасов не делаю. Осознала: жить надо здесь и сейчас, не откладывая до особо праздничных или, наоборот, «чёрных» дней.
Проблема
Череповец начала 90-х. Утро.
В автобус, переполненный хмурыми горожанами, входит маленькая, аккуратная, невесомо хрупкая старушка. Белоснежный платок, повязанный «домиком» на белых же волосах, длинная чёрная юбка, тёмно-синяя вязаная кофта. Лукаво-насмешливый взгляд голубых глаз, молодо светящих из-под морщинистых век. «Настоящая вологодская бабуля», – умиляюсь я, уступая ей место.
– Сиди, сиди, милая, – машет она крошечной ладошкой. – Тебе, небось, цельный день работать, а я и дома насижусь…
– Можно мне?
От дверей протискивается молодая, очень полная женщина. Грузно опускается на сиденье и тотчас заводит популярный в те годы монолог: жрать нечего, цены бешеные, на улицу страшно выйти… Тут же у неё находятся единомышленники и оппоненты, и в автобусе вспыхивает бурный диспут на вечную тему «кому на Руси жить хорошо».
Мы с бабушкой молча стоим в сторонке. Я размышляю, как ей удалось до преклонных лет сохранить такой ироничный, светлый взор и достоинство человека, вполне довольного жизнью.
Старушка сочувственно оглядывает толстуху и обращается ко мне:
– Эк её, бедную, ломат. Кушать нечего, а сама уж и стоять-то не может, таки телеса наела.
Поддерживаю разговор:
– Может, у неё полнота от болезни.
– Как не заболеть, коли носить на себе столько сала да в себе таку злобу?
– Но разве она не права? Посмотрите, сколько у людей проблем…
– Полно те, милая, каки таки проблемы! Много ли надо человеку? Я утром чёрную корочку отрезала, солью посыпала, постным маслицем полила, чайком запила – вот и наелась до вечера. Постом да молитвой тело очищается,
