чем ничего, но вот с такими ранами он не умел справляться, как не умел справляться со многим другим.
Ещё одна жертва. Ещё одна невосполнимая в будущем потеря.
Эвелина, жена погибшего, металась по сторонам, издавая не то вопль, не то вой.
– Это всё ты! Ты его убил! – кричала она, размахивая руками, на старосту. – Ты и поганый посёлок! Если бы ты… Вы… Если бы мы не были такими упрямыми, ничего не случилось бы!
Все молчали, даже работа остановилась.
– Эвелина. Ты права, – неожиданно для всех ответил староста.
Среди толпы пронёсся ощутимый ропот. Даже шум пожара не скрыл его. А староста продолжал говорить:
– Слушайте! На этот раз нам не выстоять. Нам просто не хватит сил. Поэтому пусть те, кто считает всё это, – он сделал широкий жест рукой, – напрасным, перебираются через мост на другой берег.
Ответом было всё то же молчание. Многие понимали его правоту, другие даже боялись принять сказанное к размышлениям. Но все знали одно, – потеря библиотекаря невосполнима: ведь он, похоже, знал всё и обо всём, он мог часами колдовать над своими книгами, а потом выдавать нам верные ответы на любые вопросы. А теперь – ни библиотекаря, ни книг. Его супруга, истратив запас крика, опустилась на колени и, похоже, собиралась так стоять до скончания веков, превратившись в обелиск своей же потере. И только тогда некоторые взгляды обратились к мосту. Пока ещё коротко, будто оценивающе. Но продлись ещё немного, ещё чуть-чуть это тягостное молчание, и взглядов станет больше. И будут они совсем другими. Там может оказаться намного меньше сомнений.
Но такая минута не наступила. Кто-то более решительный схватил ведро и плеснул далеко вперёд себя. Этот жест подхватили и повторили остальные. Вскоре вновь образовалась цепочка, по которой побежали вёдра и лейки, бидоны и чайники. К нам вернулась Надежда. А после произошло и вовсе невероятное…
– Смотрите! – воскликнул кто-то, и все обернулись. И застыли.
С другого берега, по мосту, шли фигуры, затянутые в чёрную униформу пожарных Конфедерации. Не все шестеро, что смотрели с той стороны, нет. Двое.
Им не было дороги назад. Знали ли они? Думали об этом? Тогда было не понять. Но в их сверкающих касках уже отразились огненные сполохи.
Потом один из пожарных снял свой шлем с головы, нагнулся, зачерпнул им речную волну и протянул дальше, чтоб передали по цепочке…
♀ Нет места лучше…
– И вот для чего вам нужно развивать левую руку… – назидательно начал я, приняв боевую стойку.
Пара ламп в этом коридоре тридцатого уровня перегорела, еще часть еле-еле светила, поэтому курсанты, стоящие передо мной, сливались в единое многоликое существо, часть которого скрывалась в темноте перехода. Мне стало неуютно. Конечно, здесь, в Нижнем Городе, не могло водиться никаких чудовищ. Тут и люди-то были все наперечет и по списку, и даже каждого дождевого червя знали и в лицо и в ж… в общем, знали. Но сейчас что-то древнее, хтоническое, не поддающееся никаким анализам
