ствол маленького пистолета и резную слоновую кость на рукоятке.
– Поверьте мне: я найду, где его спрятать. – Конечно, спрячет! Только бы взять его в руки! – Хотя он кажется очень ценной вещью, ваша светлость, чтобы использовать его как простое оружие.
– Только в прошлом месяце я заплатил за него двести фунтов стерлингов.
Черт побери! Джошуа получал столько за пять лет работы в поместье.
Торнсток протянул ему пистолет.
– Я думаю, что могу доверить вам это оружие.
Джошуа следовало бы отказаться от такого дорогого пистолета. Бог знает, как эта чертова штуковина покажет себя в деле. Вполне может оказаться скорее украшением, чем полезной вещью. Но он не мог устоять перед этой красотой.
– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы вернуть его в целости и сохранности, – пообещал он, беря пистолет.
Торнсток приподнял бровь.
– Вы можете оставить его себе в качестве оплаты за охрану моей сестры… если ее вернете в целости и сохранности.
Джошуа все еще не пришел в себя от невероятно щедрого предложения, когда леди Гвин высокомерно заметила:
– Я – не пистолет, Торн. И я тебе не принадлежу, чтобы вручать меня майору, как какой-нибудь груз для транспортировки.
– Очень жаль, – проворчал герцог. – Может, ему удастся держать тебя в узде.
Это Джошуа делать не собирался за все украшенные золотом и слоновой костью пистолеты в Англии.
Леди Гвин в эту минуту гневно смотрела на брата-близнеца. Глаза у нее сверкали.
– И ты еще удивляешься, почему у тебя возникает столько проблем с приличными женщинами.
– У меня все прекрасно получается с приличными замужними женщинами, – спокойно ответил Торнсток. – Меня сводят с ума незамужние, которые хотят надеть на меня кандалы.
– Значит, мы закончили обсуждение того, как управляться со мной в Лондоне? Непристойное и неподобающее, должна сказать, – язвительно заметила леди Гвин.
Герцог легко улыбнулся:
– Я очень сомневаюсь, что найдется много мужчин, способных с тобой «управляться», liebchen. Я лично даже не стал бы пытаться.
– Отлично. Потому что, если попытаешься, я тебе твои яйца вручу в коробочке.
Черт побери, да даже Беатрис так никогда не выражалась. У леди Гвин был очень острый язычок, и Джошуа был бы не прочь попробовать его вкус, а также рот…
«Даже не думай об этом! Это значит создавать себе большие проблемы».
– Нужно упомянуть только еще один момент, Вулф, – продолжал Торнсток. – Вы не должны говорить маме, почему отправляетесь с нами.
– Хотя я очень не люблю соглашаться со своим братом ни по одному вопросу, в этом он прав. – Леди Гвин выглядела подавленной. – Мама начнет очень сильно беспокоиться, если узнает, что моя… мое… э-э-э… будущее находится под угрозой. А она и так ослабла после смерти
