сказать?
– Иногда поступки говорят больше слов…
Шура разговаривала с Ириной около сорока минут. Ирина рассказала рецепт отличного вечернего чая. Даже посоветовала с каким тоном разговаривать с мамой. Ирина подумала, что Шура поссорилась именно с ней. Шуре в новой подруге нравилось все. И в то же время она боялась радоваться. Сейчас Ириша стала для нее лучиком солнца. Тем человеком, за которого держатся на плаву.
Мама Даша давно ушла из кухни, и Шура спокойно заварила тот самый Иришкин чай. Вместо блинчиков Шура нашла шоколадную пасту и намазала ее на булочки, которые испекла мама Германа. Собрав все на поднос, Шура отправилась к другу. В его комнате стояла тишина. Шура подошла и с помощью магии открыла замок. Дверь ей отворил вызванный сквозняк.
Герман тут же почувствовал ее появление. Сначала он состроил недовольство, но увидев поднос, удивился и промолчал. Шура поставила ему чашку с чаем, тарелку с булками на стол и ушла. Ничего не сказала. Уже за дверью остановилась и взмолилась: «Ну, давай же! Скажи!». Она знала, что он должен что-то выпалить и в этот раз от души. Пусть прогонит, нагрубит, но скажет, что думает…
– Этого слишком мало! Я тебя ещё не простил!
Но душа Шуры от счастья поднялась на седьмое небо…
Лёд тронулся. И она знала, что ей надо делать…
Ночью Шура спала, как младенец. Душа успокоилась. Она по тону Германа поняла, что он теплеет. А значит, скоро все встанет на свои места.
***
Утром, под чутким руководством Ирины, она сама сварила ему кофе и, сделав бутерброды, отправилась в комнату Германа. Проделав свои коронные магические трюки, Шура вошла к нему в спальню. Он как раз переодевался и, заметив Шуру, закричал:
– Как… Как… Как ты вошла?! Я же сказал, за мной не подглядывай!
В этот раз тон Германа был без злости. Шура оставила поднос на журнальном столике и, покрасневшая, вылетела, как ошпаренная. «Блин! Надо было его проверить, прежде чем переться», – ругала она себя.
– Там футболка висит… Ты меня слышишь? – до Шуры не сразу дошло, что Герман к ней обращается.
Она неуверенно ответила:
– Слышу.
Он выглянул в дверной проем и сказал:
– Погладь.
– Й…я?!
Шура была крайне растеряна. Ведь он отлично знал, как она прожигает вещи…
– Ты, – он захлопнул дверь, а Шура глядела на белую футболку с эмблемой его гоночной команды.
– Она и так глаженая! – заметила Шура.
Да, ее выглаженные вещи, казались мятыми на фоне футболочки Германа!
– Ты не болтай, а гладь. Я жду… – ответил он из комнаты.
Шура не стала пререкаться, поставила гладильную доску и чуть не со слезами стала гладить вполне нормальную футболку. Она старалась. Правда, старалась. Вспотела. Но услышала около уха цоканье языка.
– Ты что делаешь? Ты ее загладила, – нервничал Герман. – Стой! Ты
