под влияние столь легкомысленной женщины, которая, как видно, не отличалась утонченным вкусом.
«В конце концов, – подал голос молодой человек, стоявший позади него (все всегда говорят во время сцены встречи Мефистофеля с Мартой), – что случилось на самом деле?»
«Ну, она сама оставила его… Никто этого не отрицает».
«Говорят, он – настоящее животное», – не унимался молодой человек, простоватый Торли, который, очевидно, готовился пополнить список нью-йоркских донжуанов.
«И того хуже! Я встречал его в Ницце, – со знанием дела заметил Лоренс Лефертс. – Характер у этого типа взрывной, а внешность – довольно привлекательная, и глаза у него с длинными густыми ресницами. О нем я скажу вам следующее. Он питает одинаковую страсть к женщинам и фарфоровым безделушкам. Он коллекционирует и тех и других, и, как я понимаю, готов платить за них любую цену».
Все засмеялись, и начинающий донжуан спросил, сдерживая смех:
«Ну а потом?»
«Ну а потом она сбежала с его секретарем».
«О, понятно!» – лицо юноши вытянулось.
«Впрочем, их связь длилась недолго: ходили слухи, что несколько месяцев она прожила одна в Венеции. Кажется, Ловелл Мингот привез ее оттуда. Он рассказывал, что она была на грани отчаяния. Но это – в порядке вещей, а вот шоу с ее участием здесь, в Опере, – совсем другое дело».
«Возможно, – робко предположил юный Торли, – ее нельзя оставлять дома одну из-за того, что она слишком несчастна!»
Эта реплика была встречена очередным взрывом смеха. Молодой человек густо покраснел и попытался все обратить в шутку.
«Во всяком случае, странно, что они привели с собой и мисс Велланд,» – вступил в разговор один из джентльменов, понизив голос и покосившись на Ачера.
«Так оно и было задумано! Вне всякого сомнения, кампанию разработала сама престарелая миссис Мэнсон Мингот, – Лефертс рассмеялся. – Уж если она за что-нибудь берется, то доводит дело до победного конца».
Действие заканчивалось, и клубная ложа заметно оживилась. Внезапно Ньюлэнд Ачер почувствовал, что готов к решительным действиям. Он захотел первым войти в ложу старой миссис Мэнсон Мингот и немедленно объявить о своей помолвке с Мэй Велланд. Этого известия давно уже ждали в свете. Он хотел оказать ей поддержку, ибо не только ее злополучная кузина, но и ее родственники попали в щекотливое положение. Поддавшись этому порыву, он отбросил все сомнения и, поборов некоторое смущение, направился по красным коридорам в другую часть здания.
Стоило ему войти в ложу, как его глаза встретились с глазами мисс Велланд, и он понял, что ей известно, ради чего он пришел. Несмотря на то, что добродетель в ее семье ценилась превыше всего, чувство собственного достоинства не позволяло ей самой высказываться в подобной ситуации. Люди их круга постоянно находились в утонченной и деликатной
