и продолжила свою мысль о том, что этот обычай – раздолье для муллы, который каждый день сыт. И огромное разоренье для обычного человека, который отвечает еще за жизнь своих детей и стариков. Через религиозные законы фактически идет обыкновенный грабеж населения.
Гости в комнате, кроме Халима, пришли к выводу, что нынче надо строить социальное, а не религиозное государство, чтобы каждому, будто в семье, жилось бы просто и комфортно.
– Религии убили не одно государство, – заметил Рахман.
– Плевать мне на твое государство! Пусть сдыхают все эти государства. Религиозное и расовое единство дороже, – безапелляционно заявил Халим, что до невероятности разозлило остальных. – Главное – это раса, – упорствовал он, – своя кровь.
Тут же вскочил со стула Рахман и закричал гневно:
– Ты – черный, и я черный, но я никогда не захочу в трудной ситуации быть рядом с таким, как ты. Самый мерзкий шантаж – полуправдой. Вроде так и все не так… И мужчина любит женщину не из-за цвета кожи. Душа, идея – вот главное…
Дело принимало крутой оборот. Хади дал понять, что уже поздно, всем утром идти на лекции.
Перед уходом Анна спросила:
– Почему Халим такой злой? Он же биолог, знает, как хрупка любая жизнь без экосистемы. А государство – это экосистема для каждого… Религия не платит пенсию, не строит дома. Религия, может, на время и успокаивает человека, но это путь в никуда. С моей точки зрения. Что он защищает?
– Так он расист. Обыкновенный черный расист. Не только религиозный, но и по цвету кожи. Белых терпеть не может. Почувствовала?
– Еще бы…
Халим и впрямь сверкал глазами, когда глядел на Анну.
– Не обращай внимания. Мы знаем, что он ограниченный человек. Над ним наши ребята уже в самолете смеялись. Ну, представь, прилетели мы в Италию…
В Риме на борт поднялся гид и предложил пассажирам, летящим в Советский Союз, осмотреть древний город. Все целый день с удовольствием разглядывали остатки Колизея, Форума, площадь Святого Марка, но вдруг спохватились, а где Халим? Может, у него живот заболел, нужно вызвать врача?
– Не надо врача, – спокойно объяснил сидевший в своем кресле Халим. – Я ненавижу белых и не вступлю без особой нужды на их землю.
– Но ведь это пустая ненависть, – заметила девушка парню, он же в ответ лишь развел руками, дав понять, что да, Халим таков, каков есть, и принимать его приходится со всеми его нелепостями. Это в России с подобными людьми никто не сталкивался, а в Судане и подобные типы есть.
Вот так, через встречи и столкновения, в спорах Анна знакомилась с миром, о котором никогда ни в одной книжке не читала, ни одним ухом даже не слышала.
– Что же Халим тогда делает в Советском Союзе? – спросила она. – Каким образом ваша партия это допустила? Может, у него богатый отец и дал кому-то взятку?
– Нет, он из бедной семьи.
И не всегда, оказывается, Халим был скверным
