труп, даже заглянул в рот.
– От 40 до 45. Где-то в этом возрасте. А причина смерти…
– Какая? – нетерпеливо перебил высокий.
– Признаков насильственной смерти обнаружить не могу. Нет на теле никаких ран. Думал, яд. Но запаха яда не чувствую. Вскрытие покажет.
Тот, кого назвали Емелей, приступил к самостоятельному осмотру тела. Это был очень странный труп! Мужчина, судя по всему, был очень красив – из той серии, что безумно нравятся женщинам. Высокий – не меньше 185 сантиметров, вьющиеся черные, красиво подстриженные волосы, чуть тронутые легкой сединой. Он был гладко выбрит. От него пахло дорогим явно контрабандным французским одеколоном.
И – просто невероятное! На руках мужчины был маникюр. Видеть мужчину с маникюром Емеле еще не доводилось. Такое зрелище было редкостью. Судя по всему, покойник ухаживал за собой изо всех сил.
Но даже больше маникюра Емелю поразила одежда. Она была невероятно дорогой – заграничные джинсы, которые у фарцовщиков стоили целое состояние, белоснежная рубашка с длинным рукавом и мягкий синий пуловер из натуральной шерсти. Туфли из натуральной кожи. Все это стоило очень дорого. Но удивляло даже не это.
Все вещи были абсолютно новыми, как будто только из магазина – если бы там такое продавали. Туфли были не стоптаны, подошвы выглядели так, словно надевал он их раза два от силы. Было странно видеть новизну этих вещей – складывалось такое впечатление, что покойный решил сразу же одеться во все новое!
При мертвом не было найдено никаких документов – ни бумажника, ни ключей, ни носового платка, абсолютно ничего. Было похоже на то, что из карманов все вынули. И на теле не было никаких признаков насильственной смерти. Эксперт так прямо и сказал:
– Признаков насилия на теле я не вижу. Ничего, что могло бы указать на насильственную смерть.
– Сердечный приступ? – попытался уточнить Емеля.
– Покажет вскрытие. Пока ничего не могу утверждать. У него, кстати, очень плохие зубы. Все гнилые. Может, это будет важно. Ого! А вот это уже действительно интересно! – вдруг воскликнул эксперт. – Посмотрите-ка сюда! Очень странно.
Он перевернул сначала левую руку трупа, затем – правую. На каждой руке, на подушечках пальцев, бы-ли страшные кровавые раны… без признаков крови.
– У него срезали подушечки пальцев, чтобы нельзя было взять отпечатки, – сказал эксперт, – и это уже после смерти. Судя по точности и гладкости срезов, это не перочинный нож. Скорей, настоящее оружие. Финский нож.
– Финка, – вздохнул Емеля, – значит, это убийство.
– Да, – кивнул эксперт, – раз срезали пальцы, то да. А вот как его убили, покажет вскрытие.
Емеля опустился на землю рядом с трупом и принялся закатывать рукава рубашки, а затем – штанины джинсов. И тут же был вознагражден за свои усилия. На щиколотке правой ноги он увидел татуировку. Она была довольно старой и потертой на вид.
Щиколотку
