style="font-size:15px;"> Это объясняло, почему она не позвала Темис остаться на ужин.
– Где ты была? – спросил Танасис.
– И почему так припозднилась? – требовательно добавила Маргарита.
Пока передавали тарелки и разливали воду по стаканам, звон посуды и приборов заглушал голос Темис. Она совершенно не хотела рассказывать, куда ходила. Последние несколько часов Темис провела в спокойной радостной атмосфере и не желала, чтобы родственники ее разрушили.
Маргарита оказалась настойчивой и все же вынудила Темис рассказать, где была. Как она и боялась, ее рассказ вызвал у Танасиса приступ гнева.
– Она не гречанка, как мы, – беспрекословно заявил он.
– Но она говорит по-гречески, она православная, крещеная…
– Ее родители…
– Отец умер! – возразила Темис. – Его убили! Я же говорила вам.
– А мать? Она до сих пор коммунистка?
Маргарита присоединилась к нападкам на младшую сестру:
– И что значит для твоей подружки наш лозунг? «Одна нация, один король, один лидер, одна молодость»?
Темис вспомнила разговор с подругой. Мысли Фотини она знала не хуже своих.
Вновь заговорил Танасис, на этот раз мягче. Даже он заметил, что глаза младшей сестры наполнились слезами.
– Темис, кого ее мать считает лидером? Она верна Метаксасу? Или же поддерживает тех, кто хочет разрушить наш строй?
Не успела Темис ответить, как в разговор вмешался Панос – он защищал не только сестру, но всех, кто сопротивлялся диктатуре.
– Как вы двое не понимаете? – прокричал он, указывая пальцем на Танасиса и Маргариту. – Вас не волнует, что Метаксас восхищен итальянским режимом? Оппозицию он подавляет с помощью своих головорезов.
Когда четверо внуков делились на вражеские лагеря, кирия Коралис тотчас же переключалась на готовку, мыла посуду и переставляла кухонную утварь, и без того стоявшую по местам. Время от времени она просила их говорить тише, а иногда, как сделала и сейчас, добавляла свое замечание о политике, которое противоречило ее собственным взглядам.
– Да, Панос, Метаксас следит за Муссолини, но мне кажется их восхищение взаимно.
– Гитлер тоже обожает греков, – добавила Маргарита. – И мы должны этим гордиться!
– Она права, Панос, – с триумфом сказал Танасис. – Все знают, что немцы восхищаются Древней Грецией.
В учебниках нацистов древние греки назывались их «братьями по расе», но Панос отреагировал с презрением:
– Древних греков больше не существует! Мы уже другие люди. И чем раньше мы перестанем притворяться, тем лучше.
– Успокойся, Панос, – сказал Танасис. – Греция только выиграет от того, что Гитлер уважает идеалы эллинов.
– Я не могу это слушать. Не смей меня успокаивать!
Танасису практически всегда удавалось взбесить брата.
Когда юноши перешли на крик, Маргарита прикрыла
