ездит, – пояснила она. – Ты когда-нибудь каталась на трамваях?
Эйви покачала головой.
Госпожа Кватерляйн всплеснула руками так, что тяжелая шляпка едва не слетела с головы.
– Милая, я ведь совершенно о тебе ничего не знаю! Так не пойдет. Меня зовут Дарина, но все друзья зовут Дадой, так мне привычнее. Ну, что скажешь? Я Дада, а ты?..
– Эйверин. Эйверин Бордерхауз, госпожа, – Эйви тепло улыбнулась, как не улыбалась с малых лет, – Дада.
– Какое прекрасное имя! Но не из наших краев. Расскажешь мне, откуда ты?
Эйви закусила верхнюю губу и мотнула головой.
– Нет, Дада. Я не хочу.
Девочка испугалась, что повиснет долгое молчание и в этой напряженной тишине ей придется хоть что-нибудь сказать, но из-за угла вывернул красный трамвайчик и бодро покатил к ним.
– Ну, твое дело! – Госпожа Кватерляйн буквально подпрыгнула с лавки и всучила свою шляпку в руки Эйви. – Вот, держи. Слугам позволяют ездить на трамваях, только если господам без них не справиться, а у меня такая тяжелая шляпка, что ужа-а-ас!
Трамвай остановился, из него тут же выскочил контролер в синей жилетке и черном цилиндре, низко поклонился госпоже Кватерляйн и подал ей руку. Когда она зашла по раскладным ступенькам в салон, контролер мягко сказал:
– Госпожа, вы забыли забрать у слуги шляпку.
– О, простите, я такая рассеянная! – Дада делано расхохоталась и поиграла бровями, требовательно глядя на Эйви. – Я забыла забрать у нее шляпку, потому что она едет со мной!
Девочка взбежала по ступенькам и уселась на мягкий пуфик подле госпожи. На контролера она старалась не смотреть. И правильно делала, потому что он обвел ее оценивающим взглядом и, брезгливо поджав губы, спросил:
– Вы уверены, что это… необходимо?
– Хм, Эрбет, если я не ошибаюсь? Вы что, не видите, как тонка моя шея? Я совершенно точно не смогу таскать эту чрезвычайно тяжелую шляпу на голове целый день. А руки мои еще слабее шеи, да-да. Так что отдавайте команду водителю, и поедем! Мы ужасно спешим.
Госпожа ласково улыбнулась контролеру, и тот, не в силах ей больше противиться, выписал два билета: один золотой, с красным тиснением, а другой из блеклой серой бумаги.
Эйви повела носом: резкий запах горючего смешался со сладковатым ароматом искусственных цветов, расставленных у каждого сиденья. Девочка уставилась в потолок и, прикинув, что в салоне могли бы поместиться два дяди Чичу, если бы один решил влезть другому на плечи, восхищенно вздохнула. Видимо, господам везде нужен простор, чтобы их самолюбие ни в коем случае не было ущемлено.
Трамвайчик скользил по широким проспектам и площадям и наконец свернул к улице, которая называлась Узкой. Что ж, не зря ей дали такое имя. Они ехали настолько близко к домам, что Эйви всерьез обеспокоилась судьбой глянцевых боков трамвая: не оставят ли царапин грубые кирпичи?
Преодолев
