при этом еду, прижимая кусочки рыбы к себе.
В пещеру протиснулся Вестник Зла и бросил на пол ветки.
Нинель от удивления открыла рот и опустила саблю. Вестник Зла принялся разводить огонь.
– Что ты делаешь? – спросила ошарашенная его действиями Нинель.
– Развожу огонь, – прошипел Вестник.
– Но зачем?
– Чтобы ты согрелась.
Нинель оторопело смотрела, как Вестник Зла развёл огонь и принялся выдалбливать один из камней в своде грота кинжалом. Вскоре у него это получилось, и дым от разгоревшегося костра пошёл вверх, частично выходя сквозь выдолбленную щель, частично же проникая сквозь другие трещины, выдуваемый ветром наружу.
– Эльфы вроде не едят сырое мясо, – пробормотал Вестник, разглядывая Нинель, лицо которой было испачкано в крови.
Нинель растерянно глянула во тьму капюшона своего странного спутника. Она перевела взгляд на рыбу и начала осознавать, что сейчас произошло. Она словно со стороны увидела себя, словно маленького дикарёнка, который думал лишь о выживании. Но девушка не выпустила из рук кусочки рыбы, которые были слишком важны для неё. Еда, которая была бесценна.
– Я хотела кушать, – оправдываясь, пролепетала Нинель, хотя понимала, что не обязана отчитываться Вестнику Зла о своих действиях.
Вестник опять скрестил руки на груди и уставился на неё.
– Тогда кушай, не буду тебе мешать, – насмешливо произнёс он.
Нинель почувствовала тепло огня, свет которого разливался по пещере и был намного ярче, чем огонь Сахана, имеющий там не яркий, фиолетово-красный цвет. Желтый огонь Хаула тоже щипал глаза, и эльфийка прикрылась рукой, в которой держала саблю.
– Даже пламя меня раздражает, – пробормотала Нинель.
– Потом ты снова сможешь смотреть на свет, не боясь за свои глаза. Только это будет не раньше чем через месяц, – произнёс Вестник Зла.
Нинель недоверчиво посмотрела на него.
– Зачем ты мне помогаешь?
– Не знаю, – ответил Вестник после небольшого молчания. – Возможно, мне просто жаль тебя.
– Жаль? – удивилась Нинель. Она даже не сразу поняла значение этого слова, прозвучавшего на Всеобщем языке. В языке демонов не было слов о жалости. Девушка рыкнула, раздосадованная тем, что опять разговаривала на языке демонов, забывая о своих родных языках, на которых она не говорила уже много лет.
– Демоны не могут испытывать жалости, – язвительно заметила она.
– Не могут, – согласился Вестник Зла и замолчал.
– Но ты говоришь, что испытываешь ко мне жалость, – продолжила Нинель в раздражении.
– Да, – кивнул Вестник.
– Но согласен, что демоны не испытывают жалости? – продолжала Нинель, пытаясь понять мотивы странного существа, которого она
