начинают испытывать муки совести из-за того, что имеют так много всего, особенно на фоне нас – нищих, оборванных, беспризорных детей, вынужденных носить пальто из газет, картонную обувь и питаться прошлогодней овсянкой. Поэтому они присылают нам целые корзины разного добра, водят нас по магазинам и в кино, хотя кино всегда дрянное.
– Ой, лично мне некоторые фильмы понравились, – возразила Рут.
– Ну, это такие фильмы, где никого никогда не взрывают. И никто никого не лапает. Они никогда не водят нас на фильмы, где парень трогает девчонку за сиськи. Короче, семейное кино. Скука, скука, скука!
– Прости мою сестру, – сказала Рут. – Она считает, что у нее вот-вот начнется пубертатный период…
– Значит, у меня вот-вот начнется пубертатный период?! Я чувствую, как во мне бродят жизненные соки! – Тельма вскинула над головой худенькую руку.
– Боюсь, ей явно не хватает направляющей родительской руки, – вставила Рут. – Она уже свыклась со своим сиротством.
– Прости мою сестру, – произнесла Тельма. – Она решила перескочить через пубертатный период и из детства прямиком попасть в старость.
– А как насчет этого Уилли Шинера?
Сестры Акерсон многозначительно переглянулись и, не сговариваясь, заговорили в унисон.
– Ой, он самый настоящий псих, – сказала Рут.
– Законченный мерзавец, – уточнила Тельма.
– Ему нужно лечиться, – добавила Рут.
– Нет, нужно хорошенько треснуть его бейсбольной битой по башке, раз десять, не меньше, а может, и двадцать и запереть до конца жизни в дурдоме.
Лора рассказала о появлении Шинера на пороге их спальни.
– А он ничего не говорил? – спросила Рут. – Это как-то подозрительно. Обычно он говорит: «Ты такая симпатичная малышка!» или…
– …или предлагает тебе конфетку, – скривилась Тельма. – Нет, ты только представь?! Конфетку! Фу, как пошло! Этот подонок как будто начитался полицейских брошюр, предупреждающих детей об извращенцах.
– Никаких конфет. – Лора содрогнулась при воспоминании о тяжелом, хриплом, ритмичном дыхании Шинера.
Тельма наклонилась вперед и перешла на драматический шепот:
– Похоже, Белый Угорь проглотил язык, распалившись настолько, что забыл свой обычный текст. Лора, может, он всерьез на тебя запал.
– Белый Угорь?
– Шинер, – объяснила Рут. – А короче, просто Угорь.
– Бледный и скользкий, – сказала Тельма. – Ему это прозвище вполне подходит. Спорим, он на тебя действительно запал. Детка, я хочу сказать, что ты просто отпадная.
– Вовсе нет, – ответила Лора.
– Ты что, издеваешься?! – возмутилась Рут. – Твои темные волосы, большие глаза…
Лора, покраснев, запротестовала, на что Тельма сказала:
– Послушай, Шейн, блистательный дуэт сестер
