израильтянами, а порой – иудеями, растянулся на многие километры. Люди покидали Египет, не желая больше носить оковы многовекового рабства. Впереди, гордо подняв голову, шествовал Моисей. Он был облачен в белоснежную тунику, которая порой сверкала столь ослепительно, что людям приходилось щуриться. Светящийся образ пророка внушал иудеям веру в Бога, а когда Моисей обращался к людям, они смиренно опускали головы, ибо слово пророка для них было словом Отца Всевышнего. Решение распроститься с изумрудной долиной, полной прохлады, и ступить на обжигающую каменистую землю пустыни казалось полным безумием, но, несмотря на это, вера евреев в слова Моисея была непоколебима, и они уходили семьями, волоча за собой весь скарб.
Люди шли днями, неделями, месяцами, вскоре запасы воды и пищи начали подходить к концу. Огненное солнце беспощадно обжигало израильтян, угрожая испепелить всех до единого. Евреи всматривались в небо, прося у Бога хоть немного прохлады и дождя, их ноги подкашивались от жары и изнеможения, но Моисей не останавливался. Его туника ослепительно блистала в начале шествия. И хотя из-за долгого пути одежда иудеев потемнела, туника Моисея продолжала сиять, как белое пламя. Но иногда вера, будь она сколь угодно крепка, может дать трещину, и эти трещины незаметными паутинками покрывают самые стойкие чувства. Так и по толпе иудеев едва слышно прокатился гул возмущения, он как ветер всколыхнул море людей, предвещая ураган. Через три дня уже более гневный ропот пронесся среди евреев. Он нарастал и затихал, но лишь для того, чтобы позднее прозвучать еще сильнее. Словно приближающийся шторм, негодование усиливалось то в одном конце людского потока, то в другом. Не слышно ропота было только в начале колонны, где шел пророк. Люди спрашивали друг у друга: «Куда мы идем? Дети изнывают от невыносимой жары, еды практически не осталось. Зачем нужна такая свобода? Что мы забыли в этой мертвой пустыне?» Кто-то уже почти рыдал тихим голосом: «В Египте было тяжело, но там нас кормили, давали воды вдоволь, и была крыша над головой, а что ждет нас здесь? Только мучительная смерть среди этих сыпучих песков и раскаленных камней».
Вскоре слова возмущения достигли ушей Моисея. Но пророк не обратил внимания на мольбы и ропот. В белом одеянии с гордо поднятой головой он продолжал идти вперед. Моисей не обладал даром оратора, не в его силах было красиво говорить, но его чистая и чуткая душа терзалась и переживала за каждого иудея из толпы, что следовала за ним. Может, не стоило ему противостоять фараону и добиваться свободы для своего народа? Он говорил с народом от имени Бога, но его встречи с Всевышним были столь коротки, что часто трудно было понять, что происходило на самом деле. Яркий свет ослеплял на время глаза. Слова, как гром, неслись с неба, парализуя волю. Наказы были короткими и повелительными. Затем свет гас, видение исчезало, и только эхом повторялись слова, произнесенные не кем иным, как самим Богом. Всевышний явно не хотел, чтобы кто-то из смертных видел Его облик. Почему Бог выбрал именно его? Этот вопрос терзал Моисея, и каждый раз он не мог найти подходящего ответа.
Прошло еще несколько дней, и перед
