политический идиот и недомерок. Но для начала ты будешь съедать по одному сомбреро на завтрак, обед и ужин. Тебе для проведения данной процедуры не хватит, дорогой мой, ни какой зарплаты. Но мы обратимся к спонсорам. Мы заставим их раскошелиться. Кстати, мне даже нравиться, что ты при наших… государственных дамочках зовёшь меня просто… Доменико.
Хулио: – И ведь они не задают никаких вопросов. Меня это удивляет. Я прокололся на том, что ты, Доменико, внешне очень похож на нашего настоящего президента Гонисио дель Моранго. Не только, чёрт возьми, внешне и по возрасту, но и манерами, речью. Даже почерк у тебя почти такой же, как у него. Наверное, враги республики долго подыскивали что-то подобное и… несуразное. Я имею в виду тебя, Доменико. Где-то жил ты себе спокойно на дереве и не знал, что тебе предстоит участвовать в опасной и жестокой политической рокировке.
Возбуждённый и оскорблённый словами своего помощника Доменико вскакивает с места. Хулио тоже. Человек, занимающий кресло президента, начинает душить его. Но вскоре успокаивается. Садится на место.
Доменико: – Присядь и ты, посмешище президентского дворца! Я позволяю тебе так поступить. Мы поговорим начистоту.
Хулио (держась рукой за шею, садится): – Что обязательно, Доменико, меня надо душить? Или правды не любишь? Ты боишься правды. О-хо-хо!
Доменико: – Что ты знаешь о правде, если воспитывали тебя подлые и лживые люди? Тебя, мелкий карьерист и блюдолиз, надо было бы уничтожить ещё в чреве матери. Но я надеюсь, что, выслушав меня, ты многое поймёшь. Я научу жить тебя по истинным библейским канонам, по совести и чести, а не так, как живут многие продажные служащие церквей. Они в Бога не верят. Если бы веровали, то не жировали бы за счёт приходов.
Хулио: – Ты, Доменико, готов растерзать даже служителей Бога.
Доменико: – Эти господа к Богу не имеют никакого отношения. У них свой бизнес. И больше ничего! Я уважаю только тех, кто помогает страждущим и не раскатывает по дорогам нашей столицы белокаменной Тосквы в новых «Роллс-ройсах».
Раздаётся стук в дверь и с большим подРозалина. Она ставит на журнальный столик поднос, снимает с них чашки и всё остальное.
Розалина (с улыбкой): – Господа, если что-нибудь ещё понадобиться, я в соседней комнате.
Доменико: – Благодарю, Розалина. Через минут десять-пятнадцать ты нам будешь нужна и пресс-атташе Гортензия тоже. А сейчас мне пока с Хулио надо решить кое-какие текущие вопросы.
Розалина (слегка кланяясь, берёт в руки поднос): – Хорошо, господин дель Моранго. Гортензия у себя в кабинете. Она просматривает ваше предстоящее телевизионное обращение к народу (останавливается, проникновенно). Чем я тебя обидела, мой несравненный Гонисио, мой президент? Почему ты стал со мной сух и официален? Даже ни разу не приласкал.
Доменико: – Скоро я объясню тебе, Розалина, что происходит. На всё имеются свои причины.
Розалина: –
