не мое решение, это Олег сказал!
То теперь уже не церемонился, давая понять Максиму и остальной «пехоте» их полную несостоятельность, возможно для того, чтобы не поднимать зарплату. Когда что-то не получалось, Бройлер начинал ворчливо причитать:
– Вы ни на что не способны, что ни поручи, ничего сделать не можете. Ну как, как можно было запороть такую простую «работу»?!
Кроме всего прочего он был обидчив и злопамятен. Просто так с улицы никого не брал, а уйти от него было вообще проблемой.
В тот день, о котором идет речь, они, промотавшись, весь день по делам, возвращались домой. Макс вел «Ленд Крузер», Бройлер кимарил рядом, а еще два парня – представители немногочисленной народности караимов, насчитывающей по всему миру не более пяти тысяч человек, но сохранившей свой язык и культуру – Илья с Давидом сидели сзади. И вдруг, Давид сказал Бройлеру своим тягучим южным говором:
– Смотри, Валэра, это же Лепа. Помнишь, с нами работал?
Задремавший «авторитет» присмотрелся, разглядывая сквозь тонированное стекло джипа, едущего за рулем светлой «девятки», сбежавшего от него «боевика».
– Ты глянь, какой стал холеный и машиной обзавелся; наверное, у меня деньги украл. А ну-ка, Макс, падай ему на «хвост».
Ничего не подозревающий Лепа, высадив жену возле парадного, поставил машину на стоянку и пошел домой. Как только бывший «брат по оружию» вошел в подъезд, Давид, Илья и Максим вбежали следом и, догнав на лестничной площадке, стали избивать парня. Вернее, Макс стоял в стороне, глядя, как правнуки древних хазар лупят ногами закрывавшего голову отступника-ренегата. Лепу он знал плохо, видел пару раз до его бегства, но сейчас представлял на его месте себя.
То, что поручал им Бройлер, не было простым и осуждалось как людьми, так и Богом. В смутное время середины девяностых «авторитет» приказал Максу сжечь ларек строптивого коммерсанта, отказавшегося платить бандитам за «крышу».
Торговая точка работала днем и находилась возле метро «Лесная», посередине аллеи похожих друг на друга киосков. Оставив машину у парка Киото, Максим, взяв пятилитровую емкость с бензином на треть разбавленного машинным маслом для более высокой температуры горения, глухой ночью пошел к ларьку, кляня ненасытного Бройлера, неуступчивых барыг-бизнесменов и свою работу, которую все еще пытался любить. Сваренный из железных листов павильон был закрыт замком снаружи, но внутри кто-то находился. Слышались, нарушаемая треском помех музыка, кажется, играло «Радио-Активность», невнятный шорох и приглушенные шаги.
Макс ушел ни с чем, а утром доложил обо всем «авторитету».
– Ну и что, что там человек, я его, что ли туда посадил? – раздраженно посмотрел на него Бройлер. – Считай это первым предупреждением, еще раз не выполнишь задание, лишу ползарплаты, а потом выгоню.
Макс только пожал плечами, мол поступай как знаешь и, ничего не ответив, ушел. Но когда через несколько дней киоск вместе со сторожем сгорел, Максим понял
