не нуждаюсь в подобном.
Снова молчание.
– Вы родственники? – обращаюсь ко всем.
– Нет. Не все и не так как это бывает у людей. – Отвечает Ульяна. – Я, к примеру, являюсь чистокровной волколачкой, от союза человека и оборотня, что приняла дар от Милеслава, сына Григория.
– В каком-то смысле, Ульяна является моей внучкой.
– А где же сам Милеслав?
– Во Сварге. – Отвечает он с болью в голосе.
– Как и моя матушка, как и у каждого из нас, Григорий. – С лаской и утешением говорит Ульяна. – Ты не один и никогда не будешь один.
На безразличном и хмуром лице Григория проступает слабая благодарственная улыбка, он бережно обхватывает протянутую к нему руку Ульяны и говорит:
– Благодарю тебя, сгладила душу старику.
С этими словами в воздухе завитал необычный дух. Сергей, Виктория, Вадим, Ульяна прямо таки сочатся едва ощутимыми, как пламя костра, лишь греющим, но обжигающим чувством единения. Невольно и я попадаю под это тепло. Хотя, невольно ли? В конце концов оно позволяет мне ненадолго забыть о той боли, что грызёт меня кажется вторую или уже третью ночь.
Плохо. Нельзя забывать о боли, нельзя забывать о Надежде. Только она только её спасение важно. Рана должна болеть, должна напоминать и подстёгивать, без неё я впаду в замешательство. Говори, говори всё что угодно, но прекрати этот ток.
– Ульяна! – вмиг поток прекращается, взгляды всех обращаются ко мне. – Я не совсем понимаю. Ты являешься чистокровной, но твой отец человек.
– Да и что? Чистота крови здесь определяется не по количеству волколаков родителей, а тому, кем ты родился. Таких здесь большинство, скажу тебе.
– А где же он?
– Даже не догадывается, что я у него есть, – отмахивается она. – И так даже лучше.
– Лучше, что он не знает свою дочь оборотня или же из-за того, что его дитя принимает участие в таких битвах, в которых его самому никогда и в жизни не принять?
– Не знаю, Олег, не знаю. – Улыбка исчезает и оставляет лишь печаль. – Да и знать не хочу.
– Блажен тот, кто не ведает. – Говорит великан, светя белыми зубами, почти что в оскале.
– Напомни, как тебя зовут. Не обижайся, просто довольно необычное имя.
– Никаких обид, порой я даже завидую этой простой человеческой черте как забывчивость. Сергей.– Протягивает руку. – По крайней мере, так я зовусь в этом десятилетие.
Губы невольно искривляются в улыбке.
– Олег.
– Помню, помню, как и всё остальное.
– И сколько же раз ты менял имя.
– Как вступил племя, так и сменил. Нравиться? Греческое или … – Сергей принимает наигранно задумчивый вид. – Византийское. Так и не уточнил этот вопрос.
– Дурень. – Вступает в разговор Василий изо всех сил стараясь смягчить громогласный голос. – Византии тогда и в помине не было, а его
