отвечал преподаватель, – но они суть стражи вашей и моей чести: ибо на кафтане значат пять склонений, а на камзоле четыре спряжения; итак, – продолжал он, ударя по столу рукой, – извольте слушать все, что говорить стану. Когда станут спрашивать о каком-нибудь имени, какого склонения, тогда примечайте, за какую пуговицу я возьмусь; если за вторую, то смело отвечайте: второго склонения. Со спряжениями поступайте, смотря на мои камзольные пуговицы, и никогда ошибки не сделаете». Имена лучших учеников печатались в газетах… Насколько похвалы означали приобретенные знания, свидетельствует эпизод получения Фонвизиным медали. Учитель географии был тупее учителя латинского языка и не сумел даже фокусом подготовить учеников к экзамену. Поэтому на вопрос: «Куда течет Волга?» – один отвечал «в Черное море», другой – «в Белое». Фонвизин «с таким видом простодушия» отвечал «не знаю», что экзаменаторы, «единогласно» присудили ему медаль. Однако Фонвизин благодаря своим природным дарованиям и любознательности вынес некоторые познания, особенно в языках, а «паче всего получил вкус к словесным наукам»…» (из очерка С.Брилианта «Д.Фонвизин, его жизнь и литературная деятельность», Россия, 1892 г.);
• Стефан Цвейг о годах учебы Оноре де Бальзака (1799–1850) в Вандомском коллеже (Франция, 1806–1813 гг.): «Учителя ощущают в этом мальчике тайное противодействие. Они не понимают, что с ним происходит нечто совсем особенное, они видят только, что он читает и учится не так, как все, не так, как принято. Учителя считают его тупым или вялым, строптивым или апатичным, ведь он не может тащиться в одной упряжке с другими – то отстает, то одним скачком всех обгоняет. Как бы там ни было, ни на кого не сыплется столько палок, как на него. Его беспрерывно наказывают, он не знает часов отдыха, ему задают бесконечные дополнительные уроки в наказание, его так часто сажают в карцер, что на протяжении двух лет у него нет и шести свободных дней. Чаще и ужаснее, чем другие, величайший гений своей эпохи, вынужден испытывать на собственной шкуре «ультима рацио» – последний довод суровых отцов-ораторианцев – наказание розгой… Реальная жизнь – школа – воспринимается как призрачное сумеречное состояние, подлинной жизнью становятся книги…» (из книги «Бальзак», Великобритания, 1940 г.). Сестра Бальзака, Лора Сюрвиль, вспоминала о том, как закончилось школьное образование ее брата: «Когда ему было 14 лет, директор коллежа г-н Марешаль написал матушке между Пасхой и днем раздачи наград, чтобы она как можно скорее приехала за сыном. Его постиг недуг, он впал в своего рода коматозное состояние, тем более обеспокоившее наставников, что они не видели к тому причин. Мой брат был для них просто ленивым школьником, и они не понимали, каким умственным перенапряжением могло быть вызвано это заболевание мозга… (Франция, 1856 г.);
• «Владимир Даль (1801–1872) – создатель знаменитого «Толкового словаря живого великорусского языка» (4 т., 1863–1866 гг.) учился в Морском корпусе. Принимали туда учеников,
