духа», где встречались сыновья богатых землевладельцев и местных аристократов; они поступали туда, чтобы изучать латынь, некоторые из искреннего стремления к священническому званию, а большинство – с целью избежать воинской повинности… Все тяготило его, все в этом доме было ему враждебно, а больше всего его независимой натуре был ненавистен интернат. Он с сожалением вспоминал свои прогулки по морю, своих друзей-рыбаков. Недаром ухитрялся он прихварывать, чтобы получать дополнительные отпуска… Товарищи его, большем частью вульгарные, часто смешные малые, были ему антипатичны, и он вымещал на них школьные неприятности, отрабатывая свое остроумие. Ги не щадил и учителей: однажды он забавлялся тем, что изображал перед остальными учениками лекцию профессора богословия, живописавшего им муки в аду. И все же, дисциплина священников и нравы духовенства парализовали его грубоватую откровенность… В виде утешения в монастырской жизни, на которую он был обречен, молодой Ги принялся сочинять стихи: он исписал несколько тетрадей стихотворениями на разные случаи, и эти тетради впоследствии были найдены его матерью и свято сохранены. Некоторые из стихотворений были напечатаны… (из книги Эд. Мениаля «Ги де Мопассан», российск. изд. 1999 г.);
• «В то время (в Шарлевильском коллеже, Франция, 1869–1870 гг. – Е.М.) Артюр Рембо (1854–1891) горделиво драпировался в тогу юного безверия и анархии. В классе он вел себя вызывающе, проклинал Наполеона, «приведшего революцию к глупейшему краху», уснащал свои сочинения призывами к мятежу, риторическими обращениями к теням Робеспьера, Сен-Жюста, Кутона и ставил в тупик преподавателя истории, аббата Вилема, коварными вопросами о Варфоломеевской ночи или драгонадах (карательные меры против протестантов при короле Людовике ХIV – Е.М.). Затем мало-помалу совершенно перестал заниматься некоторыми предметами… Он с увлечением занялся стихотворством. Не один раз учитель математики накрывал его за сочинением стихов на уроке. Он даже перекладывал на французские стихи свои письменные работы по латыни…» (из книги Ж.Карре «Жизнь и приключения Жана-Артюра Рембо», Франция, 1927 г.). «…У всякой медали есть две стороны; абсолютное незнание математики составляло негативную пару необыкновенным способностям Артюра в других областях. Он притворялся, что не умеет даже делить, и учитель, г-н Барбез, регулярно получал сюрпризы – вместо решения задачи в контрольной работе он мог прочесть латинские стихи… Даже когда Рембо получал задание написать сочинение о французской революции, он и тут считал уместными крамольные фразы вроде: «Дантон, Сен-Жюст, Кутон, Робеспьер, молодое поколение ждет вас!.. «Говорят, он был робким, – пишет один из тогдашних учеников коллежа, – но мы помним его безапелляционный, даже наглый, должен заметить, тон; мы помним, как уверенно он разговаривал с учителями, с директором, мы помним, как он любил разыгрывать своих товарищей…» (из книги П.Птифиса «Рембо», Франция, 1982 г.);
• «Гимназию Всеволод Гаршин (1855–1888) не любил… После каникул Всеволод, доведенный
