Полю Рейно.
Новости о двойном объявлении войны вызвали бурную радость в Варшаве. Не ведая о сомнениях, в которых пребывали французы, ликующие поляки собрались перед посольствами двух стран. Государственные гимны трех, теперь уже союзных, стран постоянно звучали по радио. Многие поляки оптимистически надеялись, что обещанное французами наступление быстро повернет ход войны в их пользу.
Но в некоторых местах происходили крайне неприятные события. Часть поляков стала нападать на своих немецких соседей, намереваясь отомстить за вторжение в их страну. В атмосфере страха, ненависти и хаоса, вызванной началом войны, в целом ряде мест этнические немцы подверглись нападениям. 3 сентября в Быдгоще (Бромберге) провокационная стрельба по полякам на улице привела к резне этнических немцев, в результате которой погибли 223 человека, хотя официальная немецкая история считает, что погибла 1 тыс. человек. Оценки числа погибших на всей территории Польши этнических немцев колеблются от 2 до 13 тыс. человек, но самой вероятной является цифра около 6 тыс. человек. Впоследствии Геббельс раздул эту цифру до 58 тыс. человек, пытаясь оправдать немецкую кампанию истребления поляков.
В первый же день европейской войны немецкая Четвертая армия, наступая из Померании, сумела захватить Данцигский коридор в его самой широкой части. Восточная Пруссия была физически воссоединена с остальной территорией рейха. Передовые части Четвертой армии также форсировали Вислу в ее нижнем течении и захватили плацдарм на другом берегу.
Третья армия, наступающая из Восточной Пруссии, продвигалась на юго-восток по направлению к реке Нарев, стремясь обойти с флангов Модлин и Варшаву. Тем временем группа армий «Юг» заставила отступить польские войска в районе Лодзи и Кракова, нанеся им значительные потери в живой силе. Люфтваффе, уничтожив основную часть польской авиации, теперь смогли сосредоточиться на непосредственной поддержке частей вермахта, а также на бомбардировке тыловых польских городов, чтобы дезорганизовать движение на дорогах.
Немецкие солдаты с ужасом и презрением взирали на нищие польские деревеньки, через которые они проходили. Во многих из них, казалось, вообще не было поляков, а одни только евреи. Солдаты говорили, что деревни были «ужасающе грязными и очень отсталыми». Реакция немецких солдат стала еще острее, когда они увидели «восточных евреев» с бородами и в лапсердаках. Их внешность, «хитрые глаза», «заискивающе дружелюбные» манеры, когда они «почтительно снимали шляпы перед немецкими солдатами», казалось, более соответствовали нацистским пропагандистским карикатурам в злобно-антисемитской газете Der Stuermer, чем внешность тех ассимилированных соседей-евреев, с которыми они встречались у себя в рейхе. «Каждый, – писал один ефрейтор, – кто еще не стал беспощадным врагом евреев, обязательно станет таковым здесь». Не только эсэсовцы, но и рядовые солдаты вермахта принялись издеваться над евреями.
