и раскрасневшиеся. Он презирал этих женщин со всеми их нежными чувствами.
«Как! – говорил он себе, – у меня нет даже пятисот франков ренты, чтобы закончить образование! Ах! как бы я его послал к черту!»
Поглощенный своими мрачными мыслями, он едва удостаивал внимания комплименты двух подруг, казавшиеся ему пустыми, бессмысленными, ничтожными, – словом, – бабьими.
Говоря все, что ей придет в голову, стараясь поддержать разговор, госпожа де Реналь сказала, между прочим, что муж приехал из Верьера для покупки маисовой соломы у одного фермера. (В этой местности маисовой соломой набивают матрацы.)
– Мой муж не придет, – прибавила госпожа де Реналь. – Он займется с садовником и лакеем набивкою матрацев. Утром он заставил заново набить все матрацы на первом этаже, теперь он направился на второй этаж.
Жюльен побледнел; он бросил на госпожу де Реналь странный взгляд и, ускорив шаг, очутился с нею вдвоем. Госпожа Дервиль шла за ними.
– Спасите мне жизнь, – сказал Жюльен госпоже де Реналь. – Вы одна это можете; вам известно, что лакей меня ненавидит до смерти. Поройтесь так, чтобы он не заметил, в углу матраца, обращенном к окну. Вы найдете там маленькую коробочку черного картона.
– И в ней – портрет? – сказала госпожа де Реналь, едва стоя на ногах. Ее расстроенный вид обратил на себя внимание Жюльена, который тотчас этим воспользовался.
– У меня еще есть одна просьба к вам, сударыня: умоляю вас – не смотреть на этот портрет, это моя тайна.
– Тайна! – повторила госпожа де Реналь упавшим голосом.
Несмотря на воспитание среди людей, гордящихся только состоянием и чувствительных только к денежным интересам, она была сейчас великодушна, воодушевляемая любовью. Жестоко оскорбленная, госпожа де Реналь с самым преданным видом задала Жюльену несколько вопросов, необходимых для успешного выполнения его поручения.
– Итак, – сказала она, удаляясь, – маленькая круглая коробка, черная и глянцевитая?
– Да, сударыня, – отвечал Жюльен с тою резкостью, которую опасность придает мужчинам.
Она поднялась на второй этаж, бледная, словно шла на смерть. В довершение несчастья она почувствовала, что силы изменяют ей; но сознание необходимости оказать Жюльену услугу поддержало ее.
«Надо найти эту коробку», – сказала она себе, ускоряя шаг.
Она услышала разговор мужа с лакеем уже в комнате Жюльена. К счастью, они прошли в детскую. Она приподняла матрац и засунула руку в солому с такой силою, что поцарапала себе палец. Будучи очень чувствительной ко всякого рода боли, она едва заметила ее сейчас, ибо почти в ту же минуту нащупала лакированную коробочку. Схватив ее, она выбежала.
Едва избавилась она от страха быть застигнутою мужем, как ужас, внушаемый ей этой коробкой, вновь лишил ее сил.
«Значит, Жюльен влюблен, и я держу в руках портрет любимой им женщины»!
Усевшись
