заместитель. – Я вот что сейчас решаю, – поторопился он перевести разговор. – Обивку на стуле вырезать или от брюк у Романа Ивановича кусок отчикаем?
– Как это отчикаем? – вознегодовал пожилой учитель литературы. – Что же мне, после с голой задницей бегать?
– Роман Иванович! – схватился за голову директор. – Тут ученики!
– А потом у тебя трусы-то под брюками есть, – заботливо напомнил Арсений Владимирович.
– Вдруг они тоже приклеились? – опасался Роман Иванович.
– Сейчас проверим, – направился к нему Арсений Владимирович.
– Школьникова, отвернись! – закричал директор.
– Уже отвернулась, – сообщила Моя Длина.
Толстый Роман Иванович, немного поерзав, сказал:
– С трусами вроде порядок, но все равно – брюки жалко. Вдруг их еще в химчистку примут.
– Значит, брюки тебе жалко, а школьный стул пропадай! – обиженно произнес Арсений Владимирович.
Тут в дело вмешался Марат Ахметов.
– У меня есть предложение.
– Предлагай, – разрешил заместитель директора.
– Сейчас попробую от Романа Ивановича отковырять этот клей ножичком, – сказал Ахметов.
– Молодец, – похвалил Арсений Владимирович. – Действуй, но только осторожно.
– Чтобы, если так можно выразиться, тела моего не задеть, – напутствовал в свою очередь Роман Иванович. – Но вообще я тебе, Ахметов, доверяю. Ты у меня в последнее время хорошо по литературе идешь.
Марат Ахметов и впрямь за последнее время взялся всерьез за занятия. Многие учителя даже утверждали, что в этом есть что-то противоестественное и добром Ахметов не кончит. Их вполне можно было понять. С первого по девятый класс Марат едва перебивался с двоек на тройки. До тех самых пор, пока отец его, бывший носильщик на Курском вокзале, а ныне сверхкрутой бизнесмен, Хамитяй Хамзяевич Ахметов, не отправил сына в платную школу. Марат сильно затосковал без родного класса. И дал Ахметову-старшему клятвенное обещание хорошо учиться, если тот вернет его в две тысячи первую. Отец сдался. Сын пока слово держал.
Вот и сейчас, приблизившись к литератору с раскрытым перочинным ножом фирмы «Викторинокс», Марат предложил:
– А хотите, я, пока буду стул отскребать, прочту вам Некрасова?
И Марат с чувством продекламировал:
– О Муза! Я у двери гроба!..
Услышав про гроб, Роман Иванович поежился и сказал:
– После прочтешь, Ахметов. А сейчас тебе лучше не отвлекаться. Действуй молча.
Моя Длина фыркнула. Марат от неожиданности дернулся. Брючная ткань затрещала.
– Ты что с моими штанами делаешь? – горестно возопил пожилой учитель.
– Теперь, Роман Иванович, с ними уже ничего не сделаешь, – отозвался Марат. – Дырка насквозь.
– Видимо, материал разъело, – сказал Арсений Владимирович.
– Может,
