как миленький.
– Александр Евгеньевич не такой, – убежденно произнес Олег. – Он любит свою жену.
– Это когда с ней, то любит, – с бывалым видом отозвалась Школьникова. – А когда без нее… – и она выдержала выразительную паузу.
– Ничего подобного, – вновь возразил Олег. – Александр Евгеньевич совершенно другой.
– Где же он тогда всю ночь ошивался? – спросил Женька.
– Если бы вы меня не перебивали, – с упреком ответил Олег, – то я бы успел вам сказать, что Александр Евгеньевич до сих пор не появился. И ушел он не вечером за кефиром, а выехал днем с работы домой.
– Значит, одно из трех, – снова вмешалась Школьникова. – Или попал в аварию. Или украли. Или вообще шлепнули.
– Есть и четвертое, – с важным видом изрек маленький, щуплый Темыч. – На него могли конкуренты наехать. Вот он и лег на дно.
– Ну до чего же у нас умный Темочка! – просюсюкала Катя.
– Не глупее некоторых, – обиженно засопел тот.
Он давно уже был влюблен в Катю. Та это прекрасно знала и постоянно над ним подтрунивала. Темычу было очень обидно. Однако он терпел и надеялся на лучшее. Хотя пока личная жизнь у него продвигалась плохо. Темычу мешал рост. Вернее, почти полное его отсутствие. В свои пятнадцать лет он выглядел так, словно ему было всего двенадцать, а лицом больше смахивал на девочку. Правда, Темин отец, Никита Владимирович, тоже то ли до пятнадцати, то ли до шестнадцати лет никак не рос. Зато потом всего за каких-нибудь несколько месяцев резко вытянулся и возмужал. Словом, перспективы у Темыча были. Однако пока ему приходилось нелегко.
– Может, ты и не глупее некоторых, – продолжала Катя. – Но только Машка права. Опыта у тебя в личной жизни пока маловато.
– Откуда у этой микроспоры может быть личный опыт, – никогда не воспринимала Темыча всерьез Школьникова.
Темыч, покраснев, словно помидор, сжал кулаки и с громким сопением двинулся на Машку.
– А ну, прекрати! – вклинился между ними очень вовремя подоспевший Лешка Пашков.
– Сгинь, Ребенок, – легко отодвинула Школьникова мощной дланью Лешку. – Я с ним сама разберусь.
– Чего случилось-то, а? – решил выяснить Лешка.
– Моя Длина… – начал было Темыч.
– Как ты меня назвал? – взвыла Школьникова.
Пухлую блондинку Машу Школьникову ребята чаще всего называли Моей Длиной. Прозвище это она заработала несколько лет назад за крайне экстравагантную манеру одеваться. Однажды она явилась в класс в ярко-красной юбке из какой-то блестящей синтетики. Впрочем, юбкой это можно было назвать лишь символически. Класс изумленно охнул. Нижняя часть Маши Школьниковой особым изяществом не отличалась.
– Ну, ты, Машка, даешь! – вырвалось тогда у непосредственного Пашкова. – Все прямо наружу! Как у настоящей фотомодели.
– Много ты понимаешь, Ребенок, – подбоченилась Школьникова. – Это просто теперь моя длина и мой стиль.
С
