вращался вокруг солнца, то у меня бы перед глазами все крутилось бы. И я бы чувствовал, что верчусь вместе с Ихлакитом. А я ведь не чувствую.
И приходилось Мариону спросонок объяснять ихлаку, что почем. И порой эти объяснения заканчивались бурным спором, который, бывало, растягивался до утра, и даже выходило так, что Юл-Кан начинал поправлять Мариона.
И было в нем столько непосредственности, глубины, силы и необъяснимого очарования, что одна только мысль о том, что его может коснуться длань смерти, казалась дикой.
Мариону вспомнилось, как однажды они сидели на берегу реки Эрадорх и Юл-Кан сказал:
– Может быть, настанет день, и я увижу своими глазами твой дом – Деллафию, золотые деревья, голубые реки, дворцы. Увижу звезды близко-близко, как ты их видишь. Обещай, что я все это увижу.
И Марион обещал.
А теперь Юл-Кана нет, и он так и не увидел ни звезд, ни лесов, ни рек Деллафии, в которые он влюбился по рассказам трайда…
Марион вздохнул и постарался думать о чем-нибудь другом. Постепенно его мысли прояснились, вернувшись в привычное русло. Он начал обдумывать план дальнейших действий, анализировать каждое слово, произнесенное Сира-Мадоком, строить догадки и предположения, стараясь из ничтожных крупиц полученной информации извлечь, как можно больше. Это было невероятно трудно, и трайд, выдвигая одно предположение, осматривая со всех сторон, отбрасывая его, и снова выдвигая другое, разбирая по косточкам, незаметно для себя заснул.
Проснулся, как обычно, рывком, как бывает, когда чувствуешь опасность даже во сне. Но вместо опасности увидел Джанулорию, что сидел в соседнем кресле и задумчиво смотрел куда-то в обзорный экран.
–А я вас везде искал, трайд.
– Что-то случилось? – по солнцу Марион определил, что спал где-то с час.
– Пока все спокойно. Сира-Мадок хотел отправиться в луйхар До-Граха. Он совсем, бедняга, отчаялся.
Трайд молчал.
– Чувствуете себя виноватым? – спросил энод-арон, внимательно поглядев на него.
– Ты угадал, Джанулория. Тяжело мне как-то, паршиво, и не только из-за Сира-Мадока и Мира-Лора, но и из-за Юл-Кана, погибших ихлаков. Словно это я их убил. Джанулория, а если мы сейчас полетим в луйхар До-Граха? – Марион с надеждой смотрел на т, ахьянца, а в голосе его прозвучали странные нотки, словно он просил у энод-арона разрешения.
– У одной птички родились птенчики, – немного помолчав, заговорил Джанулория. – Она очень любила своих птенцов, приносила им лучшую пищу, холила их, лелеяла и всячески защищала от напастей. Но однажды на соседнее гнездо напала огромная хищная птица. Родители отчаянно отбивались, защищая свое потомство, а враг наседал все сильнее. Тогда они бросили клич о помощи, и птичка услышала этот клич и ринулась на подмогу. Втроем они одолели хищника, и он сбежал. А когда птичка вернулась в свое гнездо, то увидела, что оно разорено, птенчиков нет, осталось лишь несколько перышек…
Трайд
