Союза? Может, отрастим крылья и полетим? А, может, вообще ничего делать не будем?
– Ничего этого я не говорил, трайд, – спокойно возразил энод-арон. – Бездействие хуже всего, но разве будет польза, если мы все умрем в дороге?
– Значит, надо постараться не умереть.
– Вы не сможете идти, трайд, – сказал Тасури. – Ваши раны еще слишком свежи и опасны, чтобы пускаться в такой трудный путь.
Марион невесело усмехнулся:
– Ты предлагаешь бросить меня здесь, как ненужный груз и зализывать свои раны, мой дорогой констат?
– И что вы взъелись на все и вся, трайд? – пробормотал имберианец. – Выдумываете невесть что.
– А вы перестаньте говорить глупости, – немного смягчился тот и вдруг громко крикнул: – Су-Лан!
Лекарь возник бесшумно, словно тень. Его глубокие глаза остановились на трайде.
– Вы проснулись, рахим Эрадорх? Отлично! – Он потянулся было к своим горшкам и травам, но офицер жестом остановил его, сказал:
– Су-Лан, сегодня ты должен поставить меня на ноги. Режь, кромсай, зашивай, разбирай на части, пои зельями, одурманивай порошками и дымом, делай, что хочешь, но, чтобы сегодня я прыгал, как харуб. Сможешь?
И без того огромные глаза лекаря расширились в недоумении.
– Вы в своем уме, рахим Эрадорх? – вскричал он. – Ваше тело продырявлено, словно лист – червем. То, что вы остались живы – это уже чудо! Я и так сделал больше своих возможностей, и тут вы требуете, чтобы я заставил ходить мертвеца! Да вам еще лежать и лежать много восходов солнца, прежде, чем вы заскачете харубом!
– Прошу тебя, Су-Лан, ради Ихлакита! – взмолился Марион, крепко сжав руку камарленца. – Мне очень, очень нужно встать на ноги, как можно быстрее! Я все перенесу, что бы ты ни делал, я все сделаю, как ты скажешь! Прошу тебя, если ты хоть каплю любишь меня – выполни мою просьбу, или я умру во второй раз!
Ихлак вздохнул.
– Хорошо, рахим Эрадорх, ради мира на Ихлаките и любви к вам, я постараюсь выполнить вашу просьбу. Только запомните, такое быстрое лечение может плохо сказаться на вашем здоровье, и я ни за что не ручаюсь. Я не желаю причинить вам вред, но вы так просите, значит вам надо.
– Спасибо, Су-Лан, – на бледном лице трайда появилась слабая улыбка.
– Ну, что ж, приступим, – засуетился ихлак. – Прошу всех выйти, кроме рахими Эрадорха.
Тасури быстро взглянул на лекаря.
– Мне тоже выйти? – с надеждой спросил он.
Су-Лан долго смотрел на имберианца, словно решая сложную задачу, наконец, кивнул:
– Да, вы тоже, рахим Имбис.
Тасури, как ветром сдуло. Через минуту он уже плескался в реке, с наслаждением ныряя и смывая пахучую мазь с тела.
Потом ихлаки предавали огню тела погибших. Джанулория стоял рядом с Мира-Лором, понурив голову, о чем-то глубоко задумавшись. Вся его согбенная фигура выражала великую искреннюю печаль и скорбь, как-то постарела,
