инспектор Саймон Серрэйлер, который проводил с ней собеседование, но с момента ее переезда в Лаффертон находился в отпуске. Она сразу вспомнила, каким молодым он ей показался для своего звания и насколько необычным было сочетание его светлых, почти нордических волос с темными глазами.
В конце семинара он перехватил ее.
– Рад, что вы смогли появиться. Не очень весело, правда?
– Мрачновато. Боюсь, что была даже пара моментов, когда мне пришлось отключить мозг.
– Значит, вы не покинете нас ради нового подразделения?
– Э… нет.
– Хорошо. Может быть, вы зайдете ко мне завтра и расскажете, как тут осваиваетесь?
– Я приду, сэр, спасибо. Мне все очень нравится.
Старший инспектор Саймон Серрэйлер улыбнулся, но потом резко повернул голову, когда кто-то тронул его руку.
Улицы Бевхэма были ярко освещены и заполнены припозднившимися покупателями, музыканты Армии Спасения играли рождественские песни, и люди с текстами в руках стояли и пели под огромным деревом на городской площади. Через окна машины Фреи слабо слышались слова «Пастухи охраняют стада».
Рождество, семьи собираются вместе, домашний очаг… прошлогоднее Рождество стало последним, которое они с Доном провели вместе, практически в полной тишине, будто затерявшись в темных водах враждебности и несчастья. Тем днем она шла по улицам Патни и очень обрадовалась, увидев открытый индийский магазин на углу, где смогла хотя бы на время укрыться среди его заваленных всяким барахлом полок, пахнущих специями. А в этом году, вежливо отклонив просьбу провести Рождество в кругу семьи на ферме ее сестры в Камбрии, она с нетерпением ожидала момента, когда можно будет захлопнуть за собой новенькую входную дверь и побыть наедине с собой, запасшись простой едой, хорошей бутылкой вина, несколькими дисками, книгами и телевизором. Ее короткий брак, как ей теперь казалось, полностью состоял из криков пополам с периодами пропитанного ядом временного перемирия.
Проехав один за другим три светофора и любуясь сказочными арками из разноцветных огоньков, серебра и золота, она снова подумала об Анджеле Рэндалл. Где она была сейчас, в эту минуту, в это светлое, оживленное, счастливое время? Фрея думала о безупречном, безликом, холодном маленьком доме, о его странной тишине, его тоскливой обстановке, его стерильном воздухе; Барн-клоуз, четыре имел дух места, которое никогда не посещала любовь, дружба и смех. И дорогой подарок в блестящей упаковке? И записка: Для тебя, со всей возможной любовью и преданностью, от Меня.
Что бы инспектор ни говорил, Фрея Грэффхам знала, что в этом случае она не отступится. Она хотела вцепиться во что-то зубами, во что-то свое, и оставить свой след, это она осознавала четко. Но дело было не только в этом.
Она выехала из города по темным узким дорожкам, направляясь к Лаффертону, к дому, и всю ее переполняли
