сначала меня как следует разглядеть. И вот теперь она разглядела.
Я кашлянул.
– Решиться на такое, наверное, непросто.
Шеннон покачала головой:
– Это бабушка решила. Она упросила всю семью, и дядей и теток, сброситься мне на учебу.
– Скинуться на учебу.
– Скинуться. И на то, чтобы отправить меня потом в Торонто. Бабушка каждый день возила меня в университет и обратно, потому что денег на то, чтобы снимать мне жилье в городе, у нас не было. Один из преподавателей сказал, что я пример того, что на Барбадосе тоже стало возможно движение по социальной лестнице. А я ответила, что красноногие уже четыреста лет обретаются на дне общества и что благодарить мне следует семью, а не социальные реформы. А я из красноногих – была и останусь такой, – и моей семье я обязана всем на свете. В Торонто я жила богаче, но Опгард для меня все равно роскошь. Понимаешь?
Я кивнул:
– А что сталось с «бьюиком»?
Она взглянула на меня так, словно хотела убедиться, что я не шучу:
– То есть что сталось с бабушкой, ты не спрашиваешь?
– Она в добром здравии, – сказал я.
– Правда? И откуда ты знаешь?
– По голосу понял – когда ты говоришь о ней, голос у тебя спокойный.
– Механик еще и психолог?
– Нет, просто механик. А «бьюика» больше нет, верно?
– Однажды бабушка забыла поставить его на тормоз, машина съехала к обрыву и свалилась вниз, в мусорную кучу. И разбилась вдребезги. Я потом несколько дней подряд плакала. И ты это по голосу понял?
– Ага. «Бьюик-роудмастер», пятьдесят четвертого. Я тебя понимаю.
Она склонила голову набок, потом к другому плечу, словно рассматривая меня с разных сторон, как будто я – какой-то дурацкий кубик Рубика.
– Машины и красота, – проговорила она вроде как про себя. – Знаешь, мне сегодня ночью приснилась книжка, которую я читала давным-давно. Наверное, я ее вспомнила из-за этих обломков в Хукене. Она называется «Автокатастрофа», а написал ее Джеймс Грэм Баллард. В ней рассказывается о людях, у которых автокатастрофы возбуждают сексуальное желание. Обломки, травмы. Чужие травмы и собственные. По ней кино сняли – ты, наверное, его видел?
Я задумался.
– Дэвид Кроненберг, – подсказала она.
Я покачал головой.
Она помолчала. Точно уже пожалела – ну да, заговорила о чем-то таком, что вряд ли заинтересует мужика с заправки.
– Я много книг прочел, – сказал я, чтобы ее выручить, – но эту не читал.
– Ясно, – откликнулась она. – В книге рассказывается про опасный поворот на улице Малхолланд-драйв – ночью машины на нем падают с обрыва. Вытаскивать обломки из пропасти дорого, поэтому внизу со временем появляется настоящее кладбище автомобилей, и с каждым годом их гора растет. Настанет время – и пропасть будет заполнена машинами, а значит, новым падать будет некуда и они спасутся.
Я
