Вальтеру, и, воспользовавшись этим, бросил украдкой взгляд на часы. Полночь. Когда он сможет пойти спать? Он налил себе кофе.
Вальтер засмеялся и помахал бутылкой перед носом Тима.
– Не переносишь спиртное?
Тим улыбнулся, не рискуя качать головой, потому что боялся, что она отвалится.
– Я слишком хорошо приналег на выпивку в последние несколько дней. Одно похмелье за другим, а между ними паром в бурном море. У меня скоро голова взорвется, и матушкин красивый дом будет испорчен.
Его слова были встречены взрывом хохота.
– Ты слышишь, Хейне? – закричал Бруно. – Он говорит, взорвется. Что этот мальчик знает о взрывах?
Вальтер подтолкнул локтем Тима. Кофе выплеснулся на парчовую скатерть, и он стал промокать пятно салфеткой.
Хейне сказал:
– Амала постирает.
Вальтер пророкотал:
– Был бы ты с нами, когда мы били коммунистов в этом свинарнике, в который они превратили Берлин, тогда ты бы увидел, как взрываются головы, и чуть до наших не дошло.
И снова раздался смех, на этот раз слишком громкий.
Теперь залпом пил он, но это был кофе. Что угодно, лишь бы нейтрализовать действие алкоголя и снять головную боль. Зачем он опять пил сегодня вечером? Ладно, он прекрасно знал зачем. Выпендривался, пытаясь быть на равных с бывалыми вояками. Он подлил себе в чашку кофе. Эти чашечки до черта маленькие, но какой тонкий фарфор. Легкие, как перышко. Он повернулся к Хейне.
– У вас отличный вкус, Хейне. Такая красивая мебель, и этот фарфор такой, нормальный, как у нас говорят.
Снова раздался смех. Может быть, они не поняли? Он поправился:
– Я хочу сказать, красивый.
Смех не утихал. Хейне усмехнулся, помахивая сигарой, и обвел глазами своих приятелей.
– Да, те, кто жили в этой квартире до нас, были более чем щедры.
Смех усилился.
Бруно заорал через стол:
– Оставили нам все свои пожитки. Вот так теперь делаются дела, мой мальчик, когда речь заходит о некоторых людях.
Вальтер обнял Тима за плечи. Тим пытался не потерять нить разговора, но все было напрасно. И почему-то вспомнился треснувший косяк входной двери. Он сказал:
– Я мог бы починить дверь, Хейне, в том месте, где что-то оторвано. Я зашкурю это место и даже протравлю морилкой. Будет аккуратнее выглядеть.
Мужчины переглянулись, а потом все посмотрели на Хейне. Наступило молчание. Тим гадал, что же он не то сказал. Хейне ткнул сигарой в тарелку, и пепел обвалился. Кончик сигары пылал красным на фоне серого. Он произнес:
– Почему бы и нет? Жильцы небрежно обращались с собственностью СС и повредили ее. Это не было вовремя замечено, а я забыл. Спасибо, что снова обращаешь на это мое внимание.
Тим качнул головой.
– Это совсем небольшая работа. Я завтра починю.
Бруно и Ганс, сидевшие
