ак всё заполонила, что наши чародеи перепугались и уплыли подальше. А другие чародеи… Тоже, наверное, уплыли. Точно не знаю, это ведь было на другой стороне острова! А кто туда сунется в здравом уме? Я вообще дальше берега не хожу, мне надо за маяком смотреть. Больше некому.
Поначалу мы тут с папашей жили, лодку даже построили. Папаша хотел на этой лодке вокруг острова поплавать, поглядеть что как. Ну, уплыл, через три дня его на берег выкинуло штормом, уже без лодки. Ну и без дыхания. Скалы у нас убийственные и переменчивые. Прежде маяков было больше, чем один, и маяки эти указывали путь между островов, а старые корабли сами находили по ним дорогу. Они же вернуться обещали, те волшебники! Как только отыщут помощь или новые корабли или чего там им не хватало?
В те времена тут ещё оставались люди – те, что сами колдовать не могут, а могут только отбиваться от нечисти. Сам я ни одного нормального человека не видел, только оборотней. Но мне велено маяк зажигать, я и зажигаю.
Отец говорил, что с нашего берега всех хотели забрать. Но буря была страшенная, один корабль так и разнесло о скалы, а другие не сунулись. Зато я знаю теперь, что они были. А то иногда сомнение берёт. Особенно, когда ночь, и ненастье, и нечисть завывает под маяком. Но поутру выглянешь: ничего, волки разбежались. А этот – мираж или как его? – дырявый уже насквозь, а весь, как из прозрачного хрусталя. Торчит на рифах, и рассветный свет в нём играет.
Вернутся они, как же! Что они здесь забыли? Сколько раз уже думал: плюнуть на это дело, подыскать себе местечко потеплее. А нет, каждый вечер, как привязанный, тащусь зажигать огонь.
Тут какая штука? Раньше у нас вода была разных цветов, и каждый цвет что-то означал. Язык был такой у маяков. А теперь вода осталась только синяя, вот я её и жгу. Понемногу. Это, конечно, не вода, а скорее масло. Горит хорошо, долго, но всё-таки сгорает, а где ещё взять? Папаша, может, и понимал в этом, он считался чародеем. Но, видно, не слишком ушлым. Понятное дело – раз торчал тут на голой косе, а не в тёплом замке!
Мамаша, кажется, была из простых, но я её не помню. То ли она родами умерла, то ли её быстро съели потом. Отец про это не хотел говорить. Наверное, правильно. Он вообще говорить не любил. И магии учил нехотя. Хотя, какая тут магия? Ну, рыбу приманить в сети. Ну, огонь разжечь.
Книг тоже мало: одна, вторая – и кончились. К тому же, обгорелые. Матушка постаралась. Раз все беды от колдовства, так она и сожгла все книжки в синем пламени. У меня даже карты острова нет! Думаю, отец её в лодку забрал, когда берега поплыл изучать. Вместе с луком и немалым запасом синей воды. Наверное, думал от нечисти отбиваться и другие маяки зажигать. Как ни крути, дурная была затея. Но и папаша уже был плох. Всё кашлял кровью, да заговаривался, да бредил своими кораблями. Обещал, что научит заклинать ветер, но, похоже, сам не больно умел. Словом, такая жизнь.
Днём ещё ничего. Хотя дни у нас больше пасмурные, жарко никогда не бывает. Но и снег подолгу не лежит. Терпимо. Можно по берегу прогуляться, если недалеко. Рыбу половить, водорослей надрать у камней. Для разнообразие к столу. Запасов хватает, магия как-никак. Баночка махонькая, а есть из неё целый год можно. Но всё одно и тоже. Наскучивает. Иной раз и зверя какого добудешь, но кто его разгадает, зверя? Либо он несъедобный, либо вообще человек. Неудобно как-то.
Оборотни, они каждой ночью приходят. Куда днём деваются – неизвестно. А по темноте их тянет на синий свет. Видно, чуют, что если корабли вернутся, то всем тварям несдобровать. И мечутся вокруг, и воют, и жрут кого-то во мраке. То ли добычу делят, то ли друг друга рвут. Волки – не волки. Какое-то чёрное зверьё. А чуть рассвет забрезжит, все бегом в лес. Там они, вроде бы, в людей превращаются, а правда или нет – не проверять же? Будь они люди как люди, небось, вышли бы к маяку. Но убивать их всё равно боязно. Вот эти чёрные и рыскают, где пожелают. Я уже и спать привык под их завывания. Ветер стонет, ну и эти с ним. Главное, чтобы огонь не гас.
Долгое время всё так и шло. Упорядоченно. И работа была, и еда – повезло по нынешним временам. Но женщины, это же главная напасть! Вот одна на меня и напала. Видеть я их прежде не видел, но не полный же идиот? И отец рассказывал, и картинки в книгах, опять же. Но книги книгами, там ещё и не такую нечисть нарисуют!
С моря я обычно беды не ждал. Если глубоко не забираться, конечно. А зачем забираться? Волна холодная, тем более осень. Пошёл просто так на мелководье, ракушки ободрать со скал. В них тоже живность какая-то. На вкус, как подошва, но есть можно. С водорослями. И с абрикосовым джемом, чтоб его…
А как к воде спустился, смотрю: колышется на волнах что-то. Тряпка – не тряпка. Сукно мне вообще-то не помешало бы. Штаны, например, пошить новые. Прибой иногда приносит разные штуки. Пару лет назад хороший кусок полотна прибило. Должно быть, с того корабля, что застрял на скалах. То ли флаг их, то ли обрывок паруса. С одной стороны рисунок полинял под солнцем – так, что-то серенькое. Зато другая сторона в темноте светится. Бледно, но масло можно поберечь. Вот я им ночью и накрываюсь. Тепло от него идёт, а если долго смотреть, то в глубине
