скривились в циничной улыбке, которая совершенно ей не шла.
На миг она стала казаться старше своих лет; эффект получился неприятный. Вспомнились уличные дети, которых я встречала в лондонских закоулках. Угрюмые личики противоречили их нежному возрасту. Иногда я видела совсем юных девочек, разодетых в кричащие наряды; вечерами они разгуливали по тротуарам, предлагая прохожим свои незрелые прелести, и в их глазах отражалась потеря невинности и всякой надежды.
Я поняла, что должна немедленно взять бразды правления в свои руки, иначе мы так ни до чего и не договоримся.
– Во-первых, – сказала я, – пожалуйста, зовите меня Элизабет или Лиззи, если вам угодно. Если вы не против, я бы с удовольствием называла вас Люси. Во-вторых, я определенно приехала сюда не для того, чтобы, как вы выразились, «шпионить» за вами. – Я глубоко вздохнула и продолжала: – Люси, я, конечно, понимаю, что вы пережили тяжкую потерю…
Выражение ее лица снова изменилось. Она так разъярилась, что я поспешила продолжить:
– Я в самом деле искренне сочувствую… вашему теперешнему состоянию. Надеюсь, мы с вами все же подружимся, и я смогу по крайней мере предложить вам утешение и поддержку. Меня пригласили сюда только для того, чтобы я стала вашей компаньонкой. Навыками сиделки я не обладаю, а быть тюремщицей не испытываю никакой склонности… Так что, поверьте, я не намерена за вами следить.
Произнося эти слова, я невольно подумала: был ли у Люси в жизни хоть один настоящий друг, или понятие дружбы ей совершенно неведомо? Похоже, мои слова не произвели на нее никакого впечатления.
– Зато доктор точно приехал, чтобы следить за мной, – досадливо повторила она, как будто беседовала с недалекой, туповатой особой.
– Не за вами, Люси, а за вашим состоянием – по просьбе вашего дядюшки, – возразила я. – Он сам мне говорил. Ваш дядюшка не может приехать сюда из-за занятости. Он попросил Лефевра рассказать, как вы себя чувствуете и, возможно, доложить ему о том, подхожу ли вам я. По дороге доктор специально подчеркнул, что приехал не для того, чтобы вас лечить.
Я пыталась говорить уверенно, но меня кольнуло сомнение. Похоже, Люси нисколько не сомневалась в моем соучастии! Может быть, Бен прав? Мной мало-помалу овладевало ужасное чувство. Меня каким-то образом обманывают.
Она раздраженно выдохнула и пылко покачала головой, отметая мои слова.
– Он врет! – сказала она тоном, исключающим всякие сомнения.
– Зато я не вру! – довольно резко парировала я.
Может быть, суровость моего тона дошла до нее, и она посмотрела мне в глаза:
– Откуда мне знать, что вы говорите правду и на самом деле не его помощница? – Она пытливо заглянула мне в лицо.
Ее слова и взгляд вызвали у меня досаду. Мне показалось, что не будет большого вреда, если я прямо скажу ей об этом.
– Вы меня оскорбили. Я не склонна лгать и приехала сюда без какого бы то ни было тайного умысла. Скоро вы узнаете, что я говорю то,
