произошедшего.
– Ну что же ты, народ-богоносец? – давай, вспоминай! Ничего… Вспомни хоть что-нибудь, хоть чуточку! Тишина… Только все время в больном туннеле сознания промелькивала одинокая никчемная мысль о стиральной машине, а за ней тянулся гулкий с невыносимым тарахтением шлейф.
И вдруг в болезненном сознании проступило: "А может это и есть весь тот долгожданный смысл, все предназначение, вся бесценная мудрость: мир – стиральная машина?…
Он долго думал, предаваясь поочередно то скуке и тоске, то ностальгии с привкусом детского ожидания, и решил наконец послать по почте сам себе посылку. Посылка – всегда радость, в отличие от письма. Сколотил коробку, запаковал в нее Содержимое, тщательно закрыл, сверху сопроводил коробку надписями со строжайшим предостережением и требованием: "Осторожно!", "Не нарушать упаковку!", "Не переворачивать и не бросать!". Пришлось заплатить кучу денег за ее транспортировку на почту, ведь коробка получилась очень тяжелой.
Довольный он вернулся с почты домой и начал ждать. Прождал неделю, и когда наконец получил почтовое извещение о прибывшей на его имя посылке, поспешил вновь на почту. Широко улыбаясь, он протянул помятый бланк в окошко. Три работницы почты недовольно бурча что-то себе под носы еле-еле подняли и поставили увесистую коробку перед ним на стол. Вот он, настал счастливый момент получения долгожданной посылки! Он тщательно осмотрел, все ли в порядке и убедившись, что коробка целехонька, удовлетворенно похлопал по ней и расписался где надо, в двух местах.
Он заказал машину и привез домой полученную бесценную коробку с Содержимым. С великим трудом и пыхтением, отдыхая на каждом лестничном пролете, он поднял ее на этаж, щелкнул замком и словно тараном распахнул перед собой двери квартиры своей ношей, поставил ее посредине комнаты. Когда захлопнулась входная дверь, он взял большую монтировку и быстро и со страстью разломал конструкцию из хорошо подогнанных гладких досок.
Смахнув последние щепки с холодной гладкой поверхности, он немного отшел, чтобы поглядеть на идеальную кубическую форму только что вылупившегося объекта. Долго всматриваясь в него то с одной стороны, то с другой, словно художник, он обошел так его по кругу, потом еще раз в обратную сторону и наконец, воскликнул:
– На кой же хуй мне нужен этот куб?!…
(февраль 2016)
Петр Сиреневый стоял на остановке и смотрел вверх, и ему казалось, что снежинки, падающие ему на лицо, превращаются в шары и скатываются вниз один за другим, они были разного размера, всех оттенков белого, в них отражались с правого бока желтоватый фонарь у дороги, стеклянная стенка автобусной остановки, отражающая в своем прямоугольном мире весь скудный окружающий мир, окраина, два продуктовых магазина и перед ними как обычно свои изрядно возмужавшие Лелик и Болик, клянчащие мелочь на очередную бутылку, одинокие мамаши с колясками, гуляющие вдоль шоссе,
