из мартини оливку, подбросила в воздух и ловко поймала клювом.
– Это ещё почему? – застыл Ван.
– Как только артефакт надет, снять его может только владелец. – Сова взглянула на наручные часы. – И, кстати, у вас остаётся всё меньше времени до того, как это место схлопнется. Не успеете пройти в дверь – схлопнитесь как эти ребята. – Сова кивнула на узорчатые обои.
Тут у Кирилла по спине побежали мурашки. До него вдруг дошло, что ему напоминал этот узор: это были искажённые силуэты людей, застывших в неестественных позах.
Видимо, Вана тоже пробрало, потому что он резко обратно натянул на Кирилла штаны и помог встать.
– Согласен на сотрудничество! – быстро сказал он и рванул к двери.
Сова посмеивалась, наблюдая за тщетными попытками парня открыть дверь.
– Ну ты и дуби-и-ина! – протянула сова, поднялась на ноги, и кресло тут же исчезло. – Сто раз же говорила: Дуб волшебный, всё тут на волшебстве работает. Дверь, разумеется, работает на заклинании, которое вспомнит только достойный. Ну, а мне пора. Что ж, удачного схлопывания!
Ван повернулся к Кириллу, схватил его за плечи и затряс:
– Срочно! Надо вспомнить все заклинания, которые мы только слышали за свою жизнь! Что же, что же… Колдуй баба, колдуй де… не то! Сим-салабим, ахалай-махалай… Махарику-махарику-ямбара-ям-ям-ям… Нет, это вообще из другой оперы.
– Ну-ну, удачи. На этом этапе столько народу погорело, – сказала сова. Ноги её уже полностью исчезли, и туловище потихоньку начало становиться прозрачным.
– Мутабор! Не то. Что-то вертится в голове… Точно! Сим-сим, откройся! Аллохомора? Трах-тибидох-тибидох, ну пожалуйста… О! Лунная призма, дай мне силу! – взвыл Ван.
– Отличная попытка – засмеялась сова.
– Знаешь, Ван, а я в прошлом был поэтом-песенником, – задумчиво произнёс Кирилл. – Не очень популярным, по правде говоря, но…
– Это-то тут причём? – разозлился парень. – Нас сейчас в стены впечатает, а ты решил своим прошлым поделиться? – он замолчал на секунду, а потом вдруг испугался. – У тебя что, начала вся жизнь перед глазами пробегать? Подожди, мы ещё не умираем, не сдавайся!
– Да я, в общем, к тому, что однажды на спор написал песню на одном древнем весьма немелодичном языке. Поговаривали, что он на самом деле волшебный. И я подумал, а вдруг сработает?
– Валяй. Всё равно терять нечего, – Ван махнул рукой и уселся на пол.
– Этот язык называется Ёниф. Я как-то поспорил кое с кем, что можно на любом языке написать песню, и она будет звучать приятно для слуха, если правильно подойти к делу. Ну, и тот тип подсунул этот язык, а мне он так понравился, что я его выучил случайно, пока песню писал.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу
