хлещет юными брызгами в небо, приветствуя малышку. Ксюша бросает заветные кругляши один за одним в глубины блестящих иллюзий. Это ее подарок мечте, неосознанной детской надежде, что мир чудесен, наполнен счастьем и с упоением показывает фокусы, ожидая восторженных рукоплесканий.
Я уже рядом. Могу гладить их, обнимать, кричать беззвучно, что я их люблю… Нет, со мной что-то не так. Я не должен ничего этого чувствовать. Я как будто размазан по бронированному стеклу, которое без предупреждения выросло прямо перед носом и отделило меня от самого себя. И почему эта граница так издевательски прозрачна и садистски неосязаема?!
Ксюша протягивает ко мне руки, как будто хочет обнять, пробегает по моей щеке пальчиками и спрашивает:
– Ты здесь?
– Нет, солнышко, меня нет… – улыбаюсь я Ксюшке.
– Ты здесь! Сейчас я тебя найду! – дочурка заглядывает под скамейку, потом исследует каждое дерево сверху до низу, обходя его вокруг.
Аня молчит, стараясь дышать глубже и не плакать. Я провожу рукой по волосам любимой, вдыхаю легкий нежный аромат. Шепчу на ушко, как раньше: «Ты моя любовь». Она оборачивается и шепчет, как раньше: «Я знаю». Я так мало успел подарить им любви. Моим солнышкам, Анютке и Ксюшке.
Притих бродяга-ветер, погрузился в задумчивость фокусник-фонтан, поникли в сочувствии великаны-деревья, деликатно отвернулась мадмуазель-скамейка.
Как Бог даст
Инна забыла, что там за окнами. Время суток, дату, время года. Она лежала на продавленной кровати в углу палаты. Ее соседка деликатно молчала, с трудом сдерживая поток слов, накопившийся за время отсутствия Инны. Очередь на УЗИ в отделении патологии роддома собиралась обычно еще с утра и тянулась до обеда. Инна пришла после УЗИ и рухнула на постель, не обратив внимания на остывший борщ и котлеты, заботливо поставленные соседкой на ее тумбочку. Уже месяц Инна сохраняла свою долгожданную беременность. Угроза выкидыша постоянно висела дамокловым мечом над каждым часом нелепого пустого существования. Круглосуточно бродить в казенной ночной рубашке, халате и тапочках по бетонной коробке и ждать участи оказалось вовсе не тем светлым праздником и счастьем, которого ждала Инна еще пару месяцев назад.
Она вышла замуж в двадцать. Слишком рано – твердили все вокруг. Но кто же слушает всех, когда на свете существует только он – единственный и драгоценный! Однокурсник Боря был не по годам самостоятельным, параллельно учебе работал в иностранной компании и проявлял интерес к карьерному росту. Молодая семья смогла себе позволить свадьбу в ресторане, путешествие на родину Эгейской цивилизации и даже съемную однушку в паре остановок метро от университета.
Под крики "Горько!" молодым желали много детей и много денег. Но с детьми возникли сложности. Несколько лет не было их и все тут. Врачи разводили руками – причин по части здоровья не обнаруживалось. Борька предложил съездить в Киев в Лавру к святым мощам. Инна часто вспоминала
