умереть человеком, – сказал я, мысленно разгоняя голодную мглу, застилающую взор.
– Все еще считаешь себя таковым? – усмехнулся темный, – На человека ты только похож, но это ненадолго.
– Пока есть силы, я буду бороться хотя бы за это.
– Только сил у тебя уже не осталось, – заметил он.
– Это жалость или сострадание?
Черный человек какое-то время внимательно изучал мои глаза, словно пытаясь в них что-то прочитать, а после вздохнул и тихо сказал:
– Идем.
Это было так неожиданно и так непохоже на тот леденящий поток отчуждения и ненависти, который мне довелось ощутить в начале нашего с ним знакомства.
Он выбрал одну из тысячи лестниц, ведущих неведомо куда, уводя за собою. Пока мы спускались по каменным ступеням, и эхо шагов гулко отскакивало от стен, я все время ощущал внутреннее беспокойство, будто чьи-то недобрые глаза наблюдали за каждым моим движением. Чувство страха обострялось еще оттого, что краем глаза я то и дело улавливал движение теней, мелькающих рядом. И мне почему-то казалось, что стоит оступиться – они схватят и безжалостно разорвут на части.
Наконец, мы вышли в пустой длинный коридор со множеством резных дверей, скрывающих столько же тайн. Черный человек открыл первую дверь, и жестом пригласил войти.
Глава 3.
Только свет внутренний озарит тьму,
когда погаснет внешний.
Шелковая занавесь нежно коснулась лица, прежде чем я увидел залитую светом просторную прихожую. Черный человек вошел следом, запер дверь и прошел к столу, на котором стоял высокий изящный кальян. Закурив и все так же странно глядя на меня, он погрузился в раздумья.
– Кто ты? – спросил я, набравшись смелости.
– Сам знаешь, – вкрадчиво произнес мужчина, медленно выпуская дым, – Для одних – хозяин, для других – слуга, но всегда и неизменно – демон. Вижу, тебя интересует имя… Пусть будет Андрас.
То есть, настоящее имя он скрывает?
В его глазах заплясали хитрые огоньки. Оставив кальян, он прошел в большую круглую комнату. Я послушно последовал за ним, пьянея от голода и сладких благоуханий, наполняющих пространство.
Здесь по всей окружности стояли нагруженные всевозможными яствами столы, атласные скатерти сияющими волнами сбегали на зеркальный пол, отражаясь в таком же потолке. Отполированные белые стены отражали окружающую их роскошь.
Повсюду – мраморные женские статуи. Одни держат в руках кувшины, другие – серебряные подносы и кубки, третьи – плетеные корзины с фруктами. В центре зала возвышалась ступенчатая круглая кровать таких размеров, что на ней запросто разместилась бы пара десятков человек. На атласных простынях набросано несчетное количество подушек разных форм и размеров, расшитых жемчужными нитями.
– Ешь, – Андрас небрежно указал на этажерки с аппетитными мясными рулетами и икорными тарталетками, рядом с которыми стояли
