план генерала.
– Позвольте, дорогой мсье Сальватор, – ответил на это господин Жакаль, – мне, напротив, кажется, что я ответил на ваш вопрос как нельзя более ясно. Я сказал вам, что не вижу способа спасти узника, а это значит, что не одобряю плана вашего почтенного друга.
– Но почему? – спросил генерал.
– Объяснитесь, – настойчиво попросил Сальватор.
– Все очень просто, господа, – продолжил господин Жакаль. – По вашему желанию освободить господина Сарранти вы можете судить о желании правительства помешать его похищению. Я нижайше прошу вас простить меня, но именно мне было поручено проследить за казнью. Поэтому я все предусмотрел заранее и составил план, очень похожий на ваш, но имеющий, естественно, совсем другую цель.
– Мы вас за это прощаем, поскольку это был ваш долг. Но теперь скажите нам всю правду: это в ваших собственных интересах.
– Так вот, – продолжал господин Жакаль несколько более уверенным тоном, – когда мне стало известно о прибытии во Францию генерала Лебатара де Премона после неудавшейся попытки похищения короля Римского…
– И давно ли вам известно, что я в Париже? – спросил генерал.
– Я узнал об этом спустя четверть часа после вашего приезда, – сказал господин Жакаль.
– И вы не приказали меня арестовать?
– Позвольте вам сказать, генерал, что так поступил бы только неискушенный в нашей профессии человек: арестовав вас сразу же по приезду сюда, я не узнал бы, зачем именно вы прибыли, или узнал бы только то, что вам захотелось бы мне сказать. Тогда как, оставив вас на свободе, я мог быть в курсе всего. Итак, поначалу я предположил, что вы прибыли сюда для того, чтобы собрать сторонников Наполеона II. Но я ошибся. Однако, благодаря тому, что я оставил вас на свободе, я узнал о дружбе, которая связывает вас и господина Сарранти. Я узнал и о том, что вы связались с господином Сальватором. Мне стало известно о том, что вы вместе с ним посетили парк замка Вири. Наконец, когда я узнал о том, что генерал, сторонник флорентийских карбонариев, был принят масонской ложей на улице По-де-Фер, я подумал, что генерал, используя эти две связи и действуя в интересах господина Сарранти, мог набрать пятьсот, тысячу, даже две тысячи человек для того, чтобы спасти господина Сарранти. Сами видите, я ошибся всего на двести человек. Я тогда подумал: генерал богат, как набоб, он скупит все оружие в наших оружейных магазинах. Но от этих же самых оружейников я смог узнать количество закупленного оружия и, следовательно, прикинуть, на скольких человек оно куплено. За последнюю неделю в Париже было куплено две тысячи шестьсот пистолетов и восемьсот охотничьих ружей. Если допустить, что двести пистолетов были куплены обыкновенными людьми и две сотни ружей приобрели охотники, остаются шестьсот ружей и две тысячи четыреста пистолетов. Что же касается кинжалов, вы купили их где-то восемьсот – девятьсот штук.
– Точно, – сказал генерал.
–
