до его легких.
Господин Жерар начал вглядываться в темноту, стараясь прикинуть, через сколько же минут он сможет приехать домой. Натянув уздечку и сжав бока коня коленями, зная, что если конь хотя бы на секунду остановится, то упадет, он безжалостно вонзил в его бока шпоры.
Через пять или шесть минут, показавшихся ему часами, он смог уже различить в темноте силуэт своего замка. Спустя несколько секунд он был уже перед его дверью.
И тут случилось то, что и должно было случиться: остановившись перед дверью, конь завалился на бок.
Господин Жерар ждал этого и принял меры предосторожности. Поэтому, когда конь оказался на земле, господин Жерар уже стоял на ногах.
В любое другое время это происшествие вызвало бы жалость в душе господина Жерара, филантропия которого простиралась не только на людей, но и на животных. Но сейчас гибель лошади произвела на него очень слабое действие. Его единственной целью было опередить на возможно большее время и на максимальное количество прогонов фантазию господина Жакаля. Ибо господин Жерар знал, какой богатой была фантазия его покровителя. Знал он также и то, что господин Жакаль мог передумать и послать за ним в погоню. Теперь он преодолел один этап: прибыл домой. Первая цель была достигнута. И какое ему было дело, умрет или останется в живых благородное животное, спасшее ему жизнь!
Мы знаем, что филантроп из Ванвра не был образцом человеческой благодарности.
Итак, оставив коня лежать на земле и даже не подумав расседлать его, поскольку мало беспокоился о том, что станет с трупом животного, которое опознают только наутро, ибо оно пало не на дороге, а перед самым домом, господин Жерар стремительно открыл дверь, еще более стремительно закрыл ее за собой на два оборота и на все три задвижки, взлетел на третий этаж, вытащил из шкафа для обуви огромный кожаный чемодан, притащил его в свою спальню и зажег свечу.
И только тогда позволил себе передохнуть… Сердце его билось так часто, что ему в какой-то момент показалось, что оно вот-вот разорвется. Он несколько секунд простоял, прижав руку к груди, стараясь наладить дыхание. Затем, избегнув опасности умереть от нехватки воздуха, начал заниматься теми важнейшими операциями по подготовке к отъезду, которые называются укладкой чемоданов.
Любой человек, оказавшийся в этот момент в спальне, даже не очень сообразительный, понял бы, что господин Жерар преступник, только по одному тому, как бессмысленно он выполнял работу, которая обычно требует взвешенного подхода к себе: он бросал в чемодан безо всякого порядка и разбору нательное белье и верхнюю одежду, выхватывая все это из зеркального комода и из ящичков комода, смешивая в одну кучу чулки и ложные воротнички, рубашки и жилеты, запихивая сапоги в карманы одежд, башмаки в рукава рединготов. При малейшем им же производимом шуме он вздрагивал, останавливался, чтобы вытереть бледное лицо, покрытое потом, рубашкой или салфеткой.
Когда
