поздоровались. Тут и Мажуга заглянул в схрон. Перед ним была просторная комната, но внутри оказалось тесно из-за наставленных штабелями ящиков. Сбитые из толстых досок коробы громоздились друг на друге, между ними оставались узкие проходы, в которые тучный Самоха протискивался с трудом. Стены были обшиты листами железа, и вездесущий темный налет покрывал все ровным слоем, так что нутро схрона выглядело равномерно серым.
Мажуга прикинул: вон сколько секретов у цеха пушкарей! Это один они из рук выпустили, а ящиков здесь до некроза много, и в них, конечно, всякое тайное упрятано. Он задержался посмотреть на один из ящиков, но Самоха как будто угадал мысли сыскаря и позвал:
– Игнаш, ты поменьше гляди, что ли. Тебе тут и быть-то не полагается, я уж не говорю – пялиться.
Тут из узкого прохода между штабелями появился крепкий парняга в черной безрукавке и красной рубахе с закатанными по локоть рукавами. Потный чуб прилип ко лбу, пушкарь раскраснелся и шумно отхаркивался – видно, только что лазил на четвереньках, взмок от натуги. В этом подвале вентиляции не имелось и воздух был затхлый, застоявшийся.
– Знакомься, Игнаш, это Птаха, – указал на парня Самоха, – дознаватель наш цеховой.
– Игнаш? – повторил дознаватель. – Ржавый, что ли? Слыхал я, слыхал немало. Ну, будем, что ль, знакомы, Игнаш Мажуга? Меня Востряком кличут.
Ладонь у Востряка Птахи была крепкая и влажная. Говорил он вроде как искренне, но что-то в его манере показалось Игнашу недобрым, настороженно дознаватель пушкарский держался. Игнаш списал это на ревность – небось обидно парню, что ему не доверяют, чужака призвали. Тем не менее говорил Востряк спокойно и уважительно. Сразу повел показывать место, где стояли украденные ящики; там на полу остались прямоугольные пятна, свободные от черного налета, который тоненьким слоем покрывал подземелье.
– Вот тут оно и было, значит… – протянул Самоха, озираясь, будто надеялся углядеть пропажу здесь же, поблизости.
Мажуга не поленился, вытащил из кармана бечевку и замерил отпечатки, спросил, какой высоты были коробы. Востряк терпеливо ответил, а потом заявил, обращаясь к управителю:
– Я так мыслю, что и сам бы управился. Кой-чего уже нащупал. Если сложится удачно, нынче же воров возьму.
Самоха оглянулся на Мажугу, затем кивнул дознавателю:
– Раз Игнаш уже здесь, пусть поглядит, послушает. Сможет помочь – поможет, ну а как не потребуется его подмога, он мешать не станет. Показывай, чего нашел.
Птаха указал в узкий проход между ящиками – тот самый, из которого он только что выбрался.
– Вон это место, там как раз и стояли ракеты.
– Погоди Самоха, – окликнул Мажуга, – ты мне другое место казал.
– А, – махнул рукой управленец, – то место, где установка была. Мы ее поближе к дверям выставили, чтобы глядеть сподручней, ежели для дела что потребуется. А под стеной ракеты – заряды, то бишь, к установке. Их-то ворошить не нужно, к чему они? Вот и подвинули
