монсеньору Колетти бывать у них дома. Хотя лет ей было не так и много, но черные волосы уже стали совершенно седыми, а лоб, щеки, подбородок – все лицо ее было таким же белым, как и волосы. Можно было сказать, что это было не лицо, а маска, которая является предвестницей близкой смерти.
Поскольку она ни на что не жаловалась, никто о ней и не беспокоился. Кроме Регины, которая дважды присылала к ней своего врача. Но принцесса оба раза наотрез отказалась от его посещения. Что у ней была за болезнь? Этого никто сказать не мог, поскольку ничего не знал. Для того, чтобы объяснить ее состояние, используем народное слово и скажем так: она чахла. Словно здание, которое вдруг разрушается до самого основания без видимой на то причины. Словно одна из африканских пальм, которая засыхает на глазах из-за недостатка воды и свежего ветра.
Находясь в таком состоянии духа, принцесса Рина как бы не принадлежала уже больше этой земле и просила только одного: чтобы ей дали возможность спокойно прожить последние дни и поскорее умереть.
Но маркиза де Латурнель, а вернее, монсеньор Колетти полагали иначе.
Когда после запрещения прелату появляться в особняке Ламот-Уданов и замены духовника, произведенной монсеньором Колетти, – подобно убегающим парфянам, посылавшим назад отравленную стрелу, – маркиза явилась к принцессе в сопровождении аббата Букемона, та трижды отказывалась принять его, говоря, что молится и не хочет, чтобы ей мешали. Но маркиза была не из тех, от кого можно было так просто отделаться. Указав аббату кресло, она села и сказала горничной:
– Что ж, в таком случае я подожду, пока принцесса закончит молиться.
Таким образом бедной принцессе пришлось волей-неволей принять маркизу и ее спутника.
– Я пришла сообщить вам очень печальное известие, – сказала маркиза самым огорченным тоном.
Принцесса, лежа на шезлонге, даже головы не повернула в ее сторону.
Маркиза продолжала:
– Эта новость вас очень огорчит, дорогая сестра.
Принцесса не шелохнулась.
– Монсеньор Колетти покидает Францию, – продолжала богомольная маркиза тоном отчаяния. – Он едет в Китай.
Услышав столь печальное известие, принцесса испытала такое же волнение, как если бы какой-нибудь прохожий сказал ей: «Погода скоро переменится!»
– Полагаю, что вы испытываете такое же огорчение, какое охватывает всех верующих, узнавших о том, что этот святой человек покидает нас, и, быть может, навсегда. Поскольку в диких краях Китая жизнь этого мученика может оборваться в любую минуту.
Принцесса ничего не ответила. Она только медленно и совершенно безразлично кивнула головой.
– Движимый отцовской заботой, – снова заговорила маркиза, ничуть не обескураженная поведением принцессы, – монсеньор Колетти подумал, что вам, как никогда раньше, потребуется его поддержка и что вам ее будет не хватать.
В этот момент принцесса
