Этот, на носилках который лежал, он подрядил, сказал: на склад влезете, берите пару ящиков любых, хотя бы те, что ближе к дырке. За кажный ящик, сказал, три серебряка плачу. Он и лаз показал, и объяснил, куда ползти, какие повороты, какое там что. В лазе страшно было, крысы вот такие здоровущие, так и шмыгали взад-вперед, никого не боялись! Вот такие, мутафаги прям, а не крысы! Жирные – во! У нас бы их сожрали мигом, а там они никого не боялись! Значит, ход давно закрытый стоит и никак в него не влезть ниоткуда… ой!
Йоля увлеклась рассказом о жирных крысах и забыла про оковы – цепь зацепилась за что-то, дернула за ногу, и девчонка едва не полетела носом в пыль. Игнаш подхватил ее под локоть, удержал. Не выпуская его рукав, она зашептала в ухо:
– Слушай, дядька, я вспомнила! Этот мертвяк, вор пушкарский, я о нем кой-чего знаю! Давно! Ой…
– Что?
Йоля выпустила руку Мажуги и поглядела на него исподлобья:
– Отпустишь, если что важное скажу?
– Все-таки дура.
– Да что ж ты меня обзываешь, дядька? Умная я! И имя у меня…
– А ты меня дядькой чего зовешь? У меня тоже имя есть.
– Ладно, дядька Мажуга, могу и по имени.
– Это прозвище, а имя – Игнаш.
– Врешь ты, прозвище твое – Ржавый, это я скумекала ужо, пока в шкафе сидела и все слышала, что тот пропойца жирный своей бутылке рассказывал. Не дура я, понял?
– А если не дура, то могла б сообразить: если я тебя отпущу – пропадешь.
– Да ты отпусти – пропаду так пропаду. Тебе что за печаль? С чего ты обо мне переживаешь?
– С того что жизнь нас связала, Йоля, – и Мажуга для убедительности подергал цепь. – Видишь, как крепко связала? Если скажешь свой секрет и он окажется стоящим, то, когда выедем из города, сниму цепь.
– Не брешешь?
– С одной ноги.
– Всего-то? Тогда, может, и не брешешь… Ладно, слухай… Да не беги ты так! Я ж не поспеваю!
Они уже выбрались из нищего квартала, здесь Мажуга знал дорогу и ускорил шаг. Йоля семенила за ним, дребезжа цепью. Пришлось притормозить. Девчонка зашептала быстро-быстро:
– Так вот, слухай. Влезли мы как-то в одну хату. Ох, богатая хата какая! Я сперва страх как обрадовалась, мы втроем были, Рыло, я и Жучик малой. А потом глядим – оружие на каждом шагу, а в соседней комнате за дверью – спор, крик, орет кто-то. Потом слышим: а то охрана вора поймала. Не из наших, а так, хмыря какого-то. Дом же богатый, каждому хочется поживиться. И бьют его, значит, до смерти. Это нам подфартило – пока били, нас не приметили, как мы влезли. Ну, думаем: ой нет, не будет нам здесь ничего доброго. Схватили, что под руку попало, – и ходу.
– Ну. А к чему здесь Харитон? То есть пушкарь этот, дохляк, которого ты на носилках видела?
– А он же не впервой нас нанимает. Иногда чего требуется по тайному делу, так он к нам. Ну, понятное дело, я с ним не толковала ни разу, чего ему на меня глядеть? Рыло с ним сговаривался или тетка Самара.
– Самара – это грибница,
