огромное окно. Такими же портьерами была зашторена левая стена. По правой вытянулись застекленные полки, уставленные книжными томами. Под ногами пунцовел ковер.
– Садитесь, – сказала хозяйка, кивнув на алое лохматое кресло, и села в такое же, только стоявшее подальше, за световым кругом.
Гостья опустилась в мягкий ворс. Сумка встала рядом, крепко прильнув к ногам.
– Чем могу помочь?
От этого вопроса женщина ринулась к сумке, щелкнула замком и вытащила большую коробку конфет, тоже красную, словно подобранную к этому интерьеру. Гостья держала ее, не зная, куда положить, – в комнате не было стола.
– Рой, возьми, пожалуйста.
Женщина обернулась…
– Аах! – воскликнула она, отпрянув от клыкастой пасти.
– Не бойтесь, он умный.
Рой настырно потянулся к руке, осторожно прищемил коробку зубами и понес ее из комнаты.
– Как звать-то вас, милочка?
Гостья вздохнула, сгоняя испуг:
– Юлия. Мне дала ваш адрес дворничиха…
– Что вы хотите, милочка? – перебила хозяйка.
Юлия опять вздохнула – теперь она подбирала слова, чтобы выразить просьбу.
– Аделаида Сергеевна, у меня большая кооперативная квартира, есть своя машина, Георгий хорошо получает. У нас все есть. Вот и пришла посоветоваться…
Она умолкла, вновь подыскивая слова.
– О чем, милочка? – не выдержала хозяйка, так и не признав ее имени.
– Сама не знаю о чем.
– Ну, милочка, мои сеансы должны быть целенаправленны.
– Я объясню, – заторопилась Юлия. – Живем хорошо, а Георгий сидит как в воду опущенный. Все есть, и в то же время чего-то не хватает. Купили стереофонический магнитофон за семьсот рублей, и стоит зря. Какая-то промеж нас скука. Вчера спать легли в восемь часов. Я уж боюсь, как бы он с этой скуки не пошел искать приключений.
– Понятно, – сказала Аделаида Сергеевна, – вы, милочка, утратили доминанту.
– Что утратила?
– Женскую доминанту. Явление может прогрессировать, и тогда неминуемы эти… как вы их называете… приключения. Если желаете, я вам помогу.
– Конечно, желаю, – обрадовалась гостья.
– Сто рублей.
Юлия мгновенно склонилась к сумке, вытащила две пятидесятирублевые бумажки и замерла, вспомнив про собаку.
– Один умный человек, – философски заметила хозяйка, – сказал, что деньги не пахнут. А вот Рой считает, что пахнут. Не берет их, брезгует. Положите на торшер.
Столик, оказывается, был – маленький, приделанный к светильнику полированный овал. Юлия торопливо положила деньги и вернулась в кресло, усаживаясь основательнее, для сеанса. Ее лицо, взбухшее ранним жирком, розово засветилось, как и все в этой комнате. Она еще раз глянула по сторонам, обнаруживая все новые детали…
За
