все невинно – с прогулок в обед, цветов и походов в кафе. Постепенно все становится серьезнее, и в мечтах на тебе уже белое подвенечное платье, и вы уже панируете, как обставить комнату и где будет стоять кровать.
Потом вы отправляетесь на дачу с друзьями, пробираетесь куда-то через лес, устраиваетесь в полузаброшенном домике, запасаетесь огромным количеством спиртного,
рубите дрова для шашлыков, и заканчивается вечер групповой пьянкой и индивидуальным (слава Богу) сексом на жесткой траве позади домика.
А когда ты уже начинаешь мечтать о ребенке и планировать покупку детской коляски…
«Извини, дорогая. Мы не подходим друг другу. Нам нужно расстаться…»
И тебе приходится каждый день видеть на работе этого гада! А он тем временем женится на другой. Так что пришлось сменить место работы.
Но у нас с Риком все сложилось совершенно иначе.
Через пару дней после разговора в бухгалтерии он явился в лабораторию. Что она в тот момент представляла? Пара столов и куча разного хлама, на котором мы ухитрялись хоть как-то выдавать результаты.
Единственное светлое пятно – плакат на стене с девизом «Генетика – продажная девка империализма».
Этот лозунг, если кто не помнит, было очень популярен в народе. И приписывался чуть ли не академику Лысенко, который занимался развитием сельского хозяйства в СССР. И соответственно, добился расстрела всех своих противников – основоположников современной генетической науки. Посему и была данная наука в загоне – кто же в здравом уме официально выделит деньги на «продажных девок»? Занятие генетикой в СССР с 1948 года было признано фашистским, агрессивным и приравнивалось к государственной измене.
– Хм, можно и мне рядышком свой плакат повесить? – заявил он с порога. – Кибернетика, между прочем, в официальном философском словаре 1954 года называлась буржуазной лженаукой. Так что мы тут с вами коллеги. Теперь что-то изменилось? Где тут у вас загон со светящимися кошками? На чем нобелевку делать будем? На этом антквариате, что ли?
– Знаете что, молодой человек, – довольно грубо оборвала его, – вы бы лучше раньше думали, во что ввязывались. А теперь извольте настроить этот «антиквариат», чтобы он работал хотя бы в два раза быстрее!
– В два раза не проблема, – легко согласился тот. – Но лучше на порядок. Я тут читал ваши статьи на досуге. Как понял, основным инструментом в современной генетике стали статистические методы и математическая обработка, правильно? Вы что, на ЭТОМ считаете?
– Да, – гордо ответила я. – Не говорить же этому зажравшемуся на компьютерных новинках нахалу, что главным инструментом в расчетах у меня – логарифмическая линейка (изобретенная в славном, но далеком 1654 году) и пара листов ватмана формата А1 на кульманах в кабинете?
– Поражен, – коротко отозвался он.
А потом ткнул пальцами в двух моих лаборантов и поманил их с собой.
Обратно
