я не знаю?» Старик хотел что-то сказать, но внезапно раздался голос Сенубер, которая обращалась к Айлын: «Ты теперь и других будешь отвлекать от работы?» Айлын не стала оборачиваться, она глубоко вздыхала, её нервы были уже на пределе. Малик Сенубер: «Я её позвал ханым, хотел, чтобы она здесь немного помогла мне». Сенубер нагрубила ему: «Если не можешь справиться со своей чёртовой работой, вон там, – Сенубер указала старику пальцем на входную дверь. – Милости прошу, проваливай вон отсюда!». И только Айлын хотела сказать ей, как её моментально остановил Малик: «Тихо дочка, пожалуйста, ничего не отвечай ей. Я уже привык к её оскорблениям, я здесь только ради твоего дяди, так что прошу тебя, не делай этого». Айлын ещё сильнее разозлилась: «Но я же ничего ей не ответила! Почему из-за меня она оскорбляет и вас? Вы же ни в чём не виноваты, она же не маленький ребёнок в конце-то концов! Ну ладно бы я, чёрт со мной, я младшая, так что я могу потерпеть». Сенубер приказала ей: «Иди и помоги моим слугам!» Айлын Малику: «Ну ладно, в другой раз поговорим по поводу моего вопроса. Хорошо, я пойду, а то эта бессердечная женщина из-за меня начнёт донимать тех бедолаг. Я никак не могу понять, что это за вид змеи, у которого никогда не заканчивается яд, даже когда она сто раз жалит им за день». От услышанного описания, Малик еле-еле держал себя в руках, чтобы не упасть со смеху. Он ей: «Иди с терпением туда». Айлын про себя: «Это ваше…. терпение, если оно мне попадёт в руки, я с радостью покажу ей», – Малик покачивал головой из стороны в сторону, улыбаясь всему сказанному от измотанной девушки.
Камиль помогал своей сестре подготовиться к экзаменам, уставшая Наргиз больше не могла продолжать занятия и попросила брата: «Братик, давай потом доделаем задания, я уже устала», – Наргиз вышла из комнаты. Камиль решил заняться разминкой, чтобы хоть немного снять боль по всему телу из-за длительных сиделок. Взяв со стола телефон, Камиль посмотрел на номер Айлын и проговаривал про себя: «Что же будет дальше с этой бедняжкой?» Открыв дверь, Наргиз позвала брата: «Идём, пора есть», – затем она ушла. Камиль размышлял про себя: «Может мне стоить позвонить ей?»
Айлын мыла посуду в кухне, Сенубер специально подавала ей разбитую посуду, чтобы девушка порезала себе руки. Она абсолютно не испытывала к ней жалости. Айлын, размышляя про себя, не заметила, что в раковине всё это время был именно разбитый стакан. Один из осколков порезал её ладонь, кровь пролилась на поверхность всей посуды, ей пришлось обмотать рану тряпкой. В этот же время ей раздался звонок, думая, что это звонит дядя, она другой рукой вытащила телефон из кармана, но это оказался Камиль. Приблизив телефон к уху, она собиралась ответить ему, но не смогла, поскольку в этот момент зашла Сенубер, не позволившая дать ей этой возможности. «Руку порезала?» – спросила Сенубер. Айлын ей: «Да, оказывается, здесь посреди посуды был сломанный стакан. Я не заметила его, и поэтому из-за своей же неосторожности
